Осень. Вторая половина октября, и вся природа замирает, ожидая серебряных оков зимы. Лишь непокорный ветер качает голые ветви, но его уже никто не слушает - через пару недель он так же, с  залихватским свистом, будет кружить снежинки. Дождь оплакивает прошедшее лето.
  В избушке Ведьмы натоплено и уютно. Пахнет засушенными на зиму травами. Их пучки висят на веревочках под потолком. Сама хозяйка, набросив клетчатый плед на плечи,  кемарит в деревянном кресле. По слухам, когда-то оно было изготовлено для великана, живущего где-то на границе Королевства. Великан был людоедом и за проезд по его землям требовал дань - одного человека за день пути...
  Но врут слухи - на спинке трона стоит скромное клеймо городского мастера. Долгое время несуразная мебель стояла в витрине мебельной лавки, а потом была продана по-дешевке, когда мебельщик состарился и отошел от дел. При желании на этом кресле могло бы поместиться три Ведьмы, комплекция даже позволила им чувствовать себя свободно, но Ведьма жила одна и делить свой трон ни с кем не собиралась.
Впрочем, её одиночество было весьма относительным - часто, по нескольку раз в неделю, в избушку приходили просители. Дом Ведьмы находился на холме, около дорожной развилки, соединяющей три деревни. Вот оттуда и шли грустные клиенты. Грустные оттого, что к ведьмам обращаются тогда, когда уже все остальные средства испробованы, и испробованы безрезультатно.
Но не только крестьяне или заезжие рыцари или купцы скрашивали одиночество. У Ведьмы была пара сущностей, живущих своей самостоятельной жизнью, но любивших наведаться в гости и скоротать вечерок, а то и пару дней на свежем воздухе, а заодно и слопать все самое вкусное из припасов.  Вот и сейчас, мрачная сущность по имени Морриган сидела за скобленым столом перед пачкой газет и читала новости Королевства. Морриган была дамой аристократической внешности, с утонченными манерами, отчаянно маскировавшая деревенский образ жизни своей создательницы. Но иногда он прорывался, и вместо французского "Comment avez-vous dit?"(как вы сказали?) с уст великосветской демонессы срывалось устрашающее "Чо?!".
  Итак, вечер был в полном разгаре, за окном шумел дождь, в печной трубе завывал ветер. Ведьма, вооруженная клубком шерсти и крючком, плела то ли шарф, то ли скатерть. Морриган, не снимая тонких красных перчаток, пила кофе из фарфоровой чашки и листала стопку городских газет:
- Иногда мне кажется, - подала она голос, - что этот мир нарочно не развивается равномерно. Например, эти газеты. Это же уверенный 18 век нашего мира, а здесь только 16-ый.
Она скосила глаза на Ведьму и та скорбно вздохнула:
- Est deus in nobis, (Есть в нас бог)- промолвила она не отрываясь от вязания.
Морриган отвернулась:
- Скромное божество, способное влиять на развитие целого мира,  прозябает в какой-то лачуге под Саратовом, - фыркнула она.
- Тебе холодно? - почти бесстрастным тоном осведомилась Ведьма.
Но, это самое почти, содержащее иронию,  Морриган отлично уловила. Она стрельнула испепеляющим взглядом и поднялась:
- Мерси.
Она вышла из-за стола и направилась к двери.
- Не за что, - чуть пожала плечами Ведьма. - И... я не хочу известности, ты же знаешь.
Морриган сняла с крючка добротный плащ бордового цвета и настороженно прислушалась - где-то за стеной избушки чавкали торопливые шаги.
- Известность очень полезна, - возразила она, - есть тысячи примеров, когда...
- Эти примеры, - перебила её Ведьма, - больше похожи на байки. Покажи мне настоящий случай, когда известность принесет пользу своему обладателю.
Чавкающие шаги за стеной перешли в дробь каблуков - кто-то дошел до крыльца и поднимался по ступеням. Морриган кивнула:
- Охотно. Прямо сейчас.
Дверь распахнулась и в горницу влетела вторая сущность - Эль. Она была много моложе Морриган и самой Ведьмы, от того и более подвижной и непосредственной. Носила она черное длинное пончо , скрывавшее её от плечей и почти до подошв высоких сапог. Голову Эль венчала широкополая кожаная шляпа.
- Буэнос ночес, куэридос сеньоринас! - выпалила она, награждая улыбкой присутствующих.
- Добрый вечер, - вежливо ответила Ведьма, - проходи, присаживайся...
- Нет, нет, - вдруг запротестовала Морриган, - не сейчас. Сейчас у нас будет показательный эксперимент.
- Э ки-и-и? - нахмурилась Эль.
- Кто хвастался, что в прериях её каждый койот знает? - насмешливо улыбнулась Морриган. - Не это ли та самая известность?
- Пожалуй, - кивнула Ведьма. - Только... Давайте-ка без оружия. Для чистоты эксперимента... Эль, оставь свои пулялки здесь.
Хмурясь и стреляя глазами то в Ведьму, то в Морриган, Эль завозилась под пончо, но в скором времени выпростала в разрез  руку с поясом, на котором висели кобуры с блестящими "миротворцами". Она повесила их на крюк, откуда только что Морриган взяла свой плащ.
- Хорошая девочка, - насмешливая улыбка Морриган переросла в хищный оскал. - Теперь идем. У нас ровно час...

***

Давно прошли те времена, когда мексиканский городок Акунья соединялся с техасским Рио-Гранде едва заметной в песке полоской дороги. Сейчас здесь проложено двухполосное асфальтовое шоссе. Дилижансы и повозки сменили автомобили. А вот леность и неторопливость так и осталась в этих местах, современность так и не смогла ускорить темп жизни. Машин на дороге совсем мало, и если едет кто-нибудь, то совсем медленно. Как будто жара препятствует его движению.
- Мальдито сья, Морриган!
На обочине шоссе в небольшом песчанном вихре появились две дамы: одна в бордовом плаще и красной шапочке с вуалькой, вторая в черном пончо и широкополой шляпе.
- Это что за шу-теки?! - возмущалась Эль. - Это не есть мой мир!
- Неужели? - Морриган была сама спокойствие. - Ты не узнаешь этих мест?
- Я... Я есть отличенно все узнать, но...
Эль возмущенно потопала сапогом по асфальту:
- Ки эс?!
- Это - дорога, - терпеливо пояснила Морриган. - Только спустя сто лет, с того времени, как ты устроила этот свой культ Черной Фурии.
Эль замолчала и задумалась. Потом согласно кивнула:
- Э буэно, - согласилась она. - Это есть честенно. Проверить известенность сто льет потом... спустья. Что мне делать?
- Все просто, в течении часа ты должна остановить машину.
- Ой-ля! И только-то? - Эль решительно вышла на середину дороги, и став лицом навстречу движению, вытащила из-за голенища сапога складную наваху.
- Но, но, но! - тут же запротестовала Морриган. - Не грабить, а чтобы подвезли!
- Каррамба, - Эль с досадой убрала ножик и, понурив голову, отошла на обочину. - И как это делать?
Лицо Морриган растянулось в мстительной улыбке:
- Думай!

***

фух... устал писать...

Может, кто-нить хочет продолжить?

Утро для Бобби выдалось не самым удачным. Во-первых, это было утро 13-ое. Бобби не был суеверным, но его супруга - Анхелина просто помешалась на приметах, знамениях и числах. Еще накануне весь дом был напичкан амулетами, оберегами и капканами.
- Дорогая, зачем эти страшные штуки? - блеял Бобби, рассматривая стальные оскалы капканов. - Духи, они же бесплотны. Как он попадет туда?
Анхелина не отвечала - простоватый муженек за два года совместной жизни изрядно ей надоел. Добрый, милый, зеленщик - тюфяк. Днями пропадает на грядках, потом сдает товар в лавку. Дешево. Хорошо, хватило ума не нарожать детей!
Но не капканы тяготили Бобби в субботнее утро. Анхелина запретила работать:
- Что же мне делать сегодня? - думая о грядках, с тоской спросил Бобби.
Он лежал на супружеской кровати и созерцал потолок. Потолок был крашенным, но очень давно, и краска местами потрескалась, образуя паутинный узор.
- Поедем в Рио, - безапелляционно заявила она. - Навестим дедушку.
-  Дедушку? - упавшим голосом пробормотал Бобби. - Того самого, которому сто пятьдесят лет? Он же слепоглухотупой!
- Он был федеральным маршалом! - отрезала Анхелина. - Гонял всяких духов по прериям, теперь они ему помогают. А как еще объяснить, что он еще живой?
- Ну... может, он горец? Да и разве это жизнь?! - патетически возопил Бобби. - Он не встает со своей каталки... И ему еду вливают по шлангу.
- Он пишет мемуары, и узнает меня, - Анхелина поднялась с кровати и, взяв монтировку, начала разряжать капканы, двигаясь к ванной.
- меня, к сожалению, тоже, - вздохнул Бобби и последовал за супругой.

***

От Акунья, где жил с женой Бобби, до дома престарелых в Рио-Гранде было всего 25 миль. По современным меркам - пустяковое расстояние, но машина у Бобби считала несколько иначе. Старинный "Бьюик" с откидным верхом сначала не мог поверить, что супружеская чета собирается ехать в субботу 13-го числа. Поэтому заводиться не желал, и только когда Анхелина разродилась гневной тирадой на испанском, смысл которой сводился к кастрации несчастной машины и сдачи в металлолом, старпер закрутил мотор.
- Ну-ка, надень это, - Анхелина протянула Бобби серебряную пулю на черном шнурке. - Дедушка всегда носил такую... пока врачи ему не запретили.
- А от чего она? - поинтересовался Бобби, покорно надевая шнурок на шею.
- Почем я знаю? - вспылила жена. - Дед рассказывал, что эта пуля подарила ему вторую жизнь. Но как - не говорил, и она - не стрелянная.
Бобби про себя отпустил парочку нецензурных слов в адрес престарелого родственника с его тараканами, и вывел машину на дорогу. "Бьюик", в лучшие годы выдававший до пятидесяти миль в час, сейчас плелся не быстрее тридцати. Впрочем, это устраивало всех. Анхелина, перебирая четки, читала нараспев молитвы и отгоняла духов. Бобби не сильно напрягаясь за баранкой, откинулся на спинку сидения, и наслаждался встречным ветерком.
  Солнце доползло до зенита, обращая округу в филиал адского пекла. Лишь длинные стебли кактусов торчали в бескрайней прерии, простиравшейся по обе стороны дороги.
Эль, сидела на обочине, скрестив ноги по-турецки и коротала время тем, что дудела в губную гармонику. Душераздирающие звуки разносились далеко по дороге.
- Ты слышишь? - насторожилась Анхелина, останавливая перебор четок.
- У кого-то трещит смартфон? - предположил Бобби.
- Нет, кто-то дико завывает, словно...
Тут "Бьюик" совершил поворот и перед путешественниками открылся участок шоссе с исполнительницей на обочине. Завидев машину, Эль перестала дудеть и поднялась на ноги.
- Человек? Здесь? - удивился Бобби и начал снижать скорость.
- Что ты делаешь? - зашипела Анхелина. - Не вздумай тормозить!
- Но, наверняка что-то случилось, - возразил Бобби, не убирая ногу с тормоза, - наверное, нужна помощь. Мы просто спросим.
- Откуда тут может быть человек, подумай сам! - начала закипать Анхелина. - Середина прерии, никакого жилья, машин мы тоже не видели и вдруг - человек...
Она осеклась, рассматривая черную фигуру Эль.
- Хола, добрые люди! - помахала та.
- Не останавливайся! - взвизгнула Анхелина. - Это... это Черная Фурия!
- Кто?! - Бобби ошеломленно прибавил газу, и "Бьюик" пронесся мимо Эль, оставив за собой синие клубы выхлопов.
Анхелина с закрытыми глазами перебирала четки и беззвучно шевелила губами.
- Я так и не понял, кто это был, - хмыкнул Бобби, - и почему нельзя было остановится.
- Это Черная Фурия, - пояснила Анхелина, - дух разбойницы, которая грабила дилижансы, когда дедушка еще был молодым. Она и нас бы ограбила!
Бобби пожал плечами:
- Забрала бы наш тарантас? - хмыкнул он. - Или твои эти побрякушки?
Он кивнул на многочисленные амулеты, развешенные по периметру лобового стекла.
Анхелина недовольно хмурила черные брови:
- Ну-ка, разворачивай, - вдруг потребовала она.
- Ты спятила? С чего вдруг?! - запротестовал Бобби.
- Разворачивай сейчас же! Если это был дух, то его там уже не будет, - начала объяснять Анхелина, - он наверняка обогнал нас и теперь замышляет, как отомстить. Мы возвращаемся домой!
- Ну, слава Богу, - облегченно вздохнул Бобби и, сбавив скорость, развернул машину.
Про себя он благодарил всех духов подряд, за то что так удачно сорвалась поездка к престарелому горцу. Но...
- Тормози! - завизжала Анхелина.
"Дух" по прежнему сидел на обочине, правда, выглядел совсем грустным и даже не дудел в гармошку. "Бьюик" подкатил и остановился напротив.
- Сеньорита, - окликнул Эль Бобби, - у вас что-то случилось?
Эль поднялась:
- Но, - мотнула она головой. - no pasó nada. Я просто хотеть попасть в город.
- Так ты не Черная Фурия? - выпалила с пассажирского места Анхелина.
Эль выпрямилась, расправила плечи и уперла руки в бока. Набрав в грудь воздуха, она открыла было рот, чтобы ответить но...  Фу-у-у-ух, тут же выдохнула:
- Но, сеньора, я всего лишь Элеонора Гонзалес,  мой брат Хорхе попал в больницу, в Рио, и я иду к нему.
Бобби и Анхелина переглянулись:
- Ну чего ты, - зашипела на мужа Анхелина, - предложи ей поехать с нами, это по христиански!

- Какой у сеньора потрясный амулет, - заметила с заднего сидения "Бьюика" Эль. - Эта la bala оченно напоминает мне кой-какой...  Скажите, а что вы делать в 1893 году?

Ну, типа, конец.