Кали проснулась ближе к вечеру. Под дверью обнаружилась стопка писем - пять от мамы, два от сестры, одно... ой, чёрт, Келли!
В последнее время Келли много писала о детях. На два последних её письма Кали даже не ответила, потому что не знала, что отвечать. Она понимала, как это ужасно, но слов утешения у неё не было, а видеть Келли такой было невыносимо. И исправить ничего было нельзя, и подобрать нужных слов она не могла...  Вот она и тянула с ответом, пока совершенно об этом не позабыла. И новое письмо. Келли хочет её видеть сегодня днём. Но сегодняшний день давно закончился, и остаётся надеяться, что Келли не просидела ведь день в ожидании.

С досадой отшвырнув совкота, голодно ухающего под ногами, она бросилась к бюро, чтобы написать запоздалый и вполне возможно, что и уже ненужный ответ.

Рори шёл по своей улице. Перед входом в барак, где они с матерью снимали квартиру, несколько первожителей бренчали на балалайке.
- Ваша честь! - заорал один из них, - никак сама Наша Честь пожаловал! - остальные зашумели, загудели и заулюлюкали.
- Заткнись, Ннэд, - дружелюбно отозвался Рори, и легонько ткнул кулаком в подставленный маленький кулачок.
- Как первый рабочий день? Типа вкалывал больше нашего?
- Я изо всех сил сидел, если тебе это интересно. Ты сделал, что я просил?
- Да, Рори, мы типа зашли к ней. Прям вот с порога и типа сделали, чо ты просил. Сказали "мисс Риган, то да сё, чем можем помочь..."
- И как она отреагировала? - нахмурился Рори, по выражению лица приятеля понимая, каков будет ответ.
- Как отреагировала? Ну типа это.. Я не понял и половины из этих слов, но типа мою мать кто-то из ваших родственников - то ли сама миссис Риган, то ли…
- Я не об этом. Как она вообще отреагировала?
- Типа я тебе это и рассказываю, ёпт. Это и было типа вообще. А потом она достала плазмоган и дальше я уже типа был здесь, ждал тебя.
- Спасибо, Ннэд, я у тебя в долгу. Прости, что так вышло. Я думал, это хорошая идея.
- Забей, - отмахнулся Ннэд.

Рори поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж. Квартира была небольшая, но удобная, чистая, и, могла бы быть даже уютной, если бы мама позволила. Но миссис Риган заявила, что барак должен выглядеть, как барак, и запретила даже шторы вешать. Поэтому голые стены и окна довольно нелепо сочетались с дорогой мебелью, частично вывезенной ими из особняка.

Мама наверное была в своей комнате, поэтому Рори безболезненно миновал гостиную, прошмыгнув к себе. Первым делом, он снял пиджак с рубашкой, и расшнуровал тугой корсет. Проклятая грудь продолжала расти, и теперь он не мог позволить себе показываться публично, не затянув её как следует либо бинтами, либо корсетом. С каждым годом это становилось всё более серьёзной проблемой. Мать постоянно ему говорила о том, что выбери он платье, всё станет намного проще. Но теперь-то уже поздно. Хотя Рори всё ещё регулярно представлял, как выходит из барака в кисейном платье. И с зонтиком. Навстречу Ннэду и компании. Впрочем, эти бы как раз поняли - у них такое сплошь и рядом. А вот что по этому поводу бы сказали люди...

Рори бросил корсет на кровать, снова надел рубашку, и, тяжко вздохнув, пошёл отчитываться матери о проделанной сегодня работе.

Отредактировано Рори Риган (2016-07-30 20:41:29)

Рори лежал на кровати и рыдал в три ручья. В первую очередь, от стыда за совершенно безобразную истерику, которую он закатил матери, получив письмо от Уайтхэда. Он швырнул ей письмо, призывая её полюбоваться на то, что она сотворила с его жизнью, а потом ещё обзывал мать самыми страшными словами, которые мог вспомнить, а когда словарный запа иссяк, он принялся импровизировать. Терпение матери лопнуло кажется на «жирной тупой шестиногой медведице». Она влепила ему пощёчину и посоветовала пригласить Берти полюбоваться этой истерикой. Так и сказала - «чтобы окончательно его беспочвенные опасения развеять».

Вот тогда Рори и заплакал. Неожиданно для себя. И до сих пор не мог остановиться. Слезы лились в подушку, он всхлипывал, и клятвенно обещал себе, что убьёт их всех. Одинадцать человек - это не так уж и много, если подумать.

Отредактировано Рори Риган (2016-07-31 21:01:16)

Две маленьких девочки в белых платьях. Одна постарше, другая - помладше. Доркас помнила, как Кали всё время капризничала и не хотела спокойно сидеть, а Мора успокаивала её, обещая покатать на своём медвежонке.
Женщина долго смотрела на фотокарточку, а потом убрала её в карман, запечатала письмо и обернулась к нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу Ннэду.
- Что с твоей рукой?
- Поранился, миссис Риган, - хмуро ответил Ннэд.
- И как же это случилось? - миссис Риган казалась заинтригованной.
- Да типа в канаве дрянь какая-то завелась. Мне показалось, что это носопырь, но их уже лет двадцать, как никто не видел вроде.
- Что же ты делал возле канавы?
- Да и типа... ну мимо просто проходил, а он как выскочит, и как вцепится мне в руку, а я как...
- Ладно, мне это всё не интересно. Держи письмо. За монеткой вернёшься, как отправишь его.

Ннэд взял письмо и, тяжко вздохнув, поплёлся на почту. Ему надоели эти поручения, но его жена сказала, что носопырь не просто так вылез из канавы, в которой и совошка лап бы не промочила, и в которой кроме хвостастиков, отродясь никто не водился. Ннэд не особо поверил, что старуха имеет к этому какое-то отношения, но решил что лучше бы с ней не связываться.

Доркас была уверена, что уродец теперь-то уж точно не станет выбрасывать её корреспонденцию в канаву. Но это всё, в чём она сейчас могла бы быть уверена.