- Ааааааа, бля! Да за что мне всё это!??? - Громко закричал охотник и сильней прижал к себе свою жену. Он тоже услышал голоса и звуки выстрелов. Он не понял что именно происходит, но в его поместье стреляют, а его жена ненавидит его за боль им же ей и причинённую. Это всё слишком сложно для него. Нестерпимо захотелось разбить себе голову о ближайшую стену, но он не может себе этого позволить, пока со всем этим не разберётся.
- Прости, любимая, - попросил он, порывисто поцеловал Келли в губы и схватил со стены своё ружьё. Все ружья в доме заряжены. Даже те, что висят на стенах - это традиция. А короткий кишкодёр и так всегда при нём. Всё, что он мог сейчас сделать, это положить свою любимую на кровать, завернуть во всё, что попалось под руку, еще раз поцеловать получившийся кокон в губы.
Он перескакивал сразу по десять ступеней. Лестница быстро кончилась. Дверь буквально сама распахнулась перед ним, тропинка угодливой шлюшкой легла ему под ноги, оранжерея просигналила ему отблесками луны. Прыжок, еще один. Он сбил с ног того раба, что охранял вход в оранжерею и ворвался внутрь.
- Прекратить сейчас же! Именем вашего нового бога заклинаю вас - Прекратите! - заорал охотник, так и не открыв огонь по рабам и никого даже не зарезав, хоть и очень хотелось это сделать. Он был почти уверен, что выхватив свой короткий меч, мог бы проложить себе кровавую дорогу до эпицентра событий. Но он не стал этого делать - он еще помнил данное им полчаса назад обещание. Нет, он не знал своих рабов в лицо и не мог отличить их от чужих. А потому, он даже не подумал, что это чужие рабы.
- Я обещал свободу каждому третьему за ведьму в моём поместье. Ведьма здесь. А Мортоны всегда держат своё слово, чего бы им это не стоило. Что тут происходит?

Утром Келли отправляет десятерых рабов в поддержку Уайтхэду, если он ещё жив, а также посылает служанку разыскивать Грэга. Ночью он не вернулся. Что случилось? Келли не на шутку беспокоится.

Келли вкладывает 50 кредитов в новый универсам и ночной клуб в Смиттитоне: там живут очень обеспеченные потребители. 10 кредитов уходит на организацию охраны поставок и самих заведений. Келли размышляет о пользе государственного устройства и гражданского общества. Если они бы там завели у себя полицию, это бы избавило её от расходов на охрану. В ближайшие лет 20 так и сделаем. У них срок жизни короче, 2 поколения сменится, они быстро дозреют.

- Прости, душа моя, что бросил тебя в такой сложный момент. Но мне пришлось решать одну серьёзную проблему, угрожавшую всем нам. Удалось решить миром, не пристрелив ни одного раба. Пока нам больше ничего не угрожает. Кстати, Рода сама одумалась и уничтожила все свои посадки - это хорошая новость, как я считаю.
Они похоронили Кимми на следующий день. Грэгори, Рода и несколько родственников погибшего. Вместо креста они воткнули в землю винтовку, из которой его и убили. Мортон произнёс небольшую речь о несомненной храбрости и героизме погибшего, вручил его семье семь кредитов и подписал всем волные. Всем шести членам его семьи. Да, конфлик тогда удалось решить без лишней крови. Всё-таки, на рабов подействовали его слова о том, что треть своих он отпустит на волю. Он сдержал своё слово. Сразу после похорон, он отправился в бараки и предложил рабам самим решить, кто из них получить свободу. Те долго совещались, но в конце концов предоставили ему список. Он подписал все бумаги и обещал в ближайшее время заверить их в ратуше. Правда, сам он идти туда не собирался - думал просто отдать жене и уладить все формальности. Позже он так и сделал.
Как ни странно, но никто из вольноотпущенников не покинул его поместье. Пришлось поставить их на жалование. Кажется, они стали работать даже лучше, чем те, кто был неволе. Пришлось задуматься над пересмотром статуса оставшихся. Надо будет всерьёз поговорить с семьёй по этому поводу и совместно этот вопрос решить. Позже.
Время шло, дожди закончились. Келли всерьёз занялась бизнесом, какими-то делами, обучением детей и рабами. Иногда она брала деньги у Грэгори, но тот совсем не возражал. Изредка охотился на животных, но уже просто для того, чтобы поддерживать себя в форме и не терять навыки. Облавы на рабов он больше не устраивал, даже если те сбегали. Пусть их... одни сбегут, другие придут. В конце концов, можно будет просто нанять новых работать за деньги.
Он не мешал детям заниматься с новыми учителями и даже иногда присутствовал на их занятих, изрядно смущая этих учителей своим видом и своими вопросами. После занятий, он давал сыновьям время отдохнуть, а затем тащил их с собой и тоже учил. Они продолжали практиковаться в стрельбе, но не по живым мишеням, а в их самодельном тире. А однажды,когда на уроке истории учитель заговорил про войну и принялся рассказывать про какую-то битву, про расстановку войск и про тактику, охотнику пришла в голову отличная, как ему показалось идея. В старой семейной библиотеке нашлось множество книг по тактике и стратегии.. И, тем же днём, после занчтий с учителями, он и сыновья отправились к рабам. Они отобрали десять мужчин покрепче, вывели их в парное поле, выдали кадому палку и стали учить маршировать, держать строй, перестраиваться. Грэк читал, как это делается, младший ходил с рабами со своей палкой, а старший изображал из себя полководца. Через несколько недель у них уже было две армии по десять человек в каждой. До обеда эти рабы работали, а после обеда устраивали учебные битвы. Условно победившая армия получала в награду бутылку водки и лишний выходной на неделе. Время шло... И вскоре охотник заметил, что начал немного различать рабов в лицо. Для него стало открытием, что обе армии были отнюдь не регулярными - рабы в них постоянно менялись! Первой рекцией была злость, но при сыновьях он выказывать её не стал. А вечером, здраво поразмыслив, решил, что пусть оно будет так. Похоже, рабам тоже то ли понравилось само занятие, то ли они сговорились и таким образом устраивали себе лишние выходные и водку.
Все свои вечера он по прежнему проводил с любимой женой, а ночи один. Зелье, о котором она говорила, так и не появилось, а выспрашивать подробности у Келли он боялся - вдруг скажет, что ничего не получилось.. А так у него еще была надежда.

Грэг весело рассмеялся и закружил Келли по прихожей, крепко прижимая к себе. Она всегда возвращалась. С работы, с деловых поездок, от своей любовницы - она всегда возвращалась к нему, а он никогда не спрашивал, где она была. Не потому, что не хотел знать, а потому, что по прежнему любил и уже научился доверять. Да, он до сих пор помнил тот её ответ и хранил то письмо, где она сказала, что готова вписать в контракт его условие. Он кружил её и смеялся до тех пор, пока не упал на пол. Он мог бы так кружиться еще минут пять, а то и больше, но это он. У неё закружилась голова - это он видел. Точно пойманный момент, осторожное падение на спину в аккуратно выбранное место - на шкуру шестилапого. Он перестал смеяться, но не прекратил улыбаться. Лёжа на спине и по прежнему прижимая к себе жену, Грэгори поцеловал её в носик и тихо шепнул, что любит. И, что успел соскучиться.
- А еще сегодня победили красные повязки. Представляешь, меня вынес наш старший сын! Додумался закопать троих в листья, мои их не заметили, а те зашли им в спину и успеле перебить половину моей армии, прежде чем те их заметили. Те трое, конечно, геройски пали, но моё поражение было уже неизбежно. Ты как, душа моя?

Уютно устраивается в кольце его рук.

Я хорошо. А ты портил мне детей, пока меня не было? Вчера они заставили ходить строем учителя математики, и видит император, я чуть уши им не оборвала, втолковывая, что негоже взламывать пожилого робота, который учил ещё их прадеда. Они ссылались на тебя. Сказали, что будут зимой спать на снегу. Я ведь и тебе уши оборву, любовь моя.

Я же тебе обещала) Сильных и красивых - это был твой план. Но я-то тебе обещала умных. И не подвела, правда?

О боже! Да! И попроси Тонго принести сырого мяса, ну, того - молоденького курузоида, если у поварихи оно сейчас есть. Ты зажаришь его в камине и будешь кормить меня.

Келли звонит в колокольчик, чтобы позвать дворецкого. Тот входит, словно ждал за дверью. Келли слушает, как Грэг распоряжается насчёт вина и мяса, а потом сама добавляет, что хочет, чтобы горничная приготовила ей ванну.

Я вся в пыли, Грэг. Проскакала не меньше шести миль на шестилапом, а дорога после потопа ни к чёрту.

И улыбается своей самой невинной улыбкой.

Немнооооожко тебя подвигала, если возражаешь - отмотаю.

Я голодна, ужасно голодна. Сначала ужин.

И знаешь, Грэг? Я больше не буду спать одна. Я была сегодня в ратуше - там по-прежнему роботы возятся за стенкой. Приснится ещё такой ужас. Я возвращаюсь в твою спальню.

Хотелось соврать, но она себе не позволила.

Нет. Миссис Риган не очень хочет идти мне навстречу.

Берёт из его рук кусочек, да ещё норовит пальцы ему облизать.

Послушай, мы можем быть осторожны. Кроме того, прошёл уже год с того дня, когда священник запретил мне беременеть. Я окрепла, это не может быть опасным сейчас. Я устала без тебя. Мне не хватает не удовольствий, мне не хватает тебя. Я хочу быть с тобой.

Поднимает бокал.

Великий император, я тебя ужасно люблю, Грэг. Будь каким угодно скованным и зажатым. Я люблю скромных неловких юношей. Я буду представлять, что ты девственник, обручённый богу крови, а я - развратная одалиска, сбивающая его с Пути. Я совращу тебя и овладею твоим телом, а потом доберусь до души. Твоё здоровье, Грэг. И позволь тоже кормить тебя. Или не позволяй, но ты и тут не отобьёшься.

Я налью тебе в вино зелье, которое не оставит тебе выбора. Ты будешь в полном сознании, разум будет сопротивляться, но тело тебя подведёт. Но сначала я отведу тебя в ванную и вымою с ног до головы, и буду тебя трогать. Везде, Грэг. Даже, знаешь..

шепчет на ухо

Этот кусок последний, Грэг, ты не умрёшь до утра. Вот, сделай глоток вина, и пойдём. До рассвета ты мой, и сопротивляйся сколько хочешь.

Пока он несёт её в ванну, кричит, но тихо, буквально на ухо мужу, чтобы не перебудить слуг и детей:

- Я чёртова императрица, не смей меня лапать, я неприкосновенна, не трогай моё священное тело, боги покарают тебя, что же ты творишь, не смеешь, муррррррррр!

Когда он раздевает её, она пытается отбиваться ловко снятым корсетом, даже пытается перезастегнуть его на себе на манер пояса верности, когда он засовывает её в ванну, она, ухитрившись, выливает ему за шиворот ковшик ледяной воды, и воспользовавшись замешательством, почти сбегает, а когда он под предлогом намыливания начинает скользить руками по её телу, вспоминает, что она судья, грозит кастрацией, отлучением и вычёркиванием из завещания.

- Великий император, мне обещали девственника, невинного юношу, полного трепета и высоких идеалов, которого бы я могла съесть не подавившись! А подсунули помесь шестилапого с лосебыком! И он надругался над моим чистым телом. Абсолютно чистым! До скрипа! Куда ты волочёшь меня, чудовище? В свою страшную берлогу? Чёрт, вот только не надо меня заворачивать, нет, неееееееет!

Если мне позволено выбирать, мой господин, притворись рыжим охотником. Я уже целый год фантазирую о нём. У него синие очи, мягкие губы, борода чуть темнее волос, кожа гладкая, и я не могу оторвать от него рук, губ, глаз... Ах, Грэг, притворись им, я люблю тебя, ты мой, никому тебя не отдам!