Крч второй рассказик, из серии)
Предатель
Летний вечер, тысяча девятьсот сорок второго. Где-то на просторах необъятной…
Старик, настолько морщинистый, что в складках его кожи, как в окопах, могли бы спрятаться все солдаты, заполонившие деревню, и вести оттуда военные действия, сидит на лавочке возле двора и с печалью в глазах наблюдает за дорогой.
Многие могли бы подумать, что дед горюет за сыном ушедшим на фронт, но ни сына, ни дочери у него никогда не было. Может бабка померла? Но нет, его благоверная сидит в доме и обреченно протирает стакан. Если Володька перед сном так сидит на лавочке и смотрит вдаль таким взглядом – быть беде. К гадалке не ходи – опять напьется! А там и до боевых действий недалеко… Вот только у деда Владимира, как его называли местные ребятишки, и в молодости то не особо стоял, а в старости так вообще одна стыдоба и смех… Бабе Рае иногда казалось, что даже святые, висящие на стене потешаются над дедовыми жалкими попытками. Особенно Иисус, с его наглой, молодой рожей!
Быть может деду было за родину обидно? Но нет, и здесь промах… Его просто обуяла та самая загадочная «Русская тоска». А значит нужно было выпить! А там гляди и молодость вспомнить можно. Еще раз повторить одну из тех ночей, когда он доводил молодую Райку до полного изнеможения…
С такими, обнадеживающими мыслями, дед вытер платком потный лоб, смачно харкнул в собачью миску и, понаблюдав как их пес Мишка дочиста вылизал такую привычную, пропитанную запахом дыма и горелых конских кизяков, белую, пенистую массу, встал с лавочки.
Внезапно его внимание привлекла армейская машина. «Мясовозка» - так он про себя называл.
«А нет», - дед пристально всмотрелся в кузов, проезжающего мимо транспорта, трижды прокляв «всех этих п…в» и чертовую пыль, полетевшую ему в лицо: «на этот раз одни офицеры или летейнанты. Совещание, чтоль какое…»

- Лейтенант НКВД, Виталий Мамонов! – командирским голосом поприветствовал четверых военных, невысокий мужчина, обведя присутствующих взглядом, не сулящим ничего хорошего. – Это мой секретарь и, по совместительству, приводящий в действия «особые распоряжения», - указал рукой на человека, сидящего в тени в углу.
Подробней представить своего коллегу ГБ-ист похоже не счел нужным. Да и так все знал, кто он на самом деле… Палач, получается кто-то из них сегодня не вернется в казармы.
- Я думаю, вы знаете – зачем я вас собрал? – все присутствующие кивнули. – Фашистская Германия подло усилила свои ряды, Японской дивизией. И, что самое невероятное, направила ее именно на эту линию фронта! Словно зная, что у нас всего сто человек, а настоящие автоматы, взамен деревянных пугачей, прибудут с обозом только через неделю! – ГБ-шник еще раз обвел всех своими поросячьими глазками. – Вы знаете, что это значит? – на секунду, довольно ухмыльнулся, вслушиваясь в гробовую тишину. – Среди нас изменщик! И я уже знаю – кто этот предатель! – достал из портфеля четыре толстых папки. – Здесь ваши личные дела. Голубков, - достал первую папку и пристально посмотрел на одного из офицеров, - сколько тебе лет?
- Тридцать, - военный нервно заерзал на месте.
- Почему не женат?
- Ну… Как-то не срослось. Да и война…
- С войной детей не заведешь! – гневно вскрикнул НКВД-шник. – Представь на секунду, что тебя не убьют. Или, не дай вождь, наградят медалью. А на вручении, в Кремле, будет присутствовать мой сын! Какой пример ты ему подашь? А он потом придет ко мне и скажет – папа, я люблю соседа – Кольку! – казалось Лейтенант сейчас испепелит взглядом бедного вояку. – Завтра же найди себе бабу! Мы не фрицы, чтоб проституток возить, или с мужиками спать!
- Слушаюсь, - офицер облегченно выдохнул. «Так значит я доживу до завтра!» - читалось в его глазах.
- Женя Воробьев! – Гб-шник достал вторую папку.
- Лейтенант Женя Воробьев! – с вызовом поправил второй из присутствующих, сделав шаг вперед. Было видно, что, хоть он и боялся, но терять честь и унижаться перед равным по званию, не собирался.
- А вы с характером, лейтенант Женя Воробьев! – ухмыльнулся. – А еще вы раздаете казенную провизию, селянам. И поете песни, даже не все из которых армейские!
- Но ведь война, голод, нужно делится… - Воробьев возмущенно вскинул брови.
- Иосиф Висарионович сам решит с кем и кому делится! И прекратите петь! Это могут делать только народные артисты СССР! Развели тут самодеятельность и анархию! – взял в руки третью папку. – Волков!
- Й… й… я, - третий солдат, испуганно вышел вперед.
- Перед войной вас видели, гуляющим за руку с маленькой девочкой!
- Это моя племянница, лейтенант! Я водил ее в цирк! – удивленно возразил офицер.
- Взрослый мужик, прикасающийся к ребенку! – ГБ-шник с презрением посмотрел на офицера. - Не напоминает ли это загнивающую, буржуазную Японию? Со скольких там можно? С тринадцати?
- Это дочь моей сестры! – Волков аж покраснел от возмущения.
- Ну вот сестра пусть с ней и гуляет! – не терпящим возражений тоном, отрезал НКВД-шник. – А ты впредь чтоб и близко к детям не подходил!
- Так что же получается, я – предатель?! – обреченно спросил четвертый.
- Это хорошо, что ты сам признался, - на лице ГБ-шника читалось презрение и отвращение, - ты редко говоришь, что веришь в товарища Сталина и светлое будущее. Это оскорбляет партию и мои чувства патриота! И даже не думай сопротивляться. Не зря я приказал задержать поставку оружия…
- Подонок! – сквозь зубы прорычал офицер. – Мои люди из-за тебя умирали по чем зря!
- Кстати… - Гб-ист довольно улыбнулся. – Не те ли это люди, которых ты хотел вооружить германскими винтовками?
- Подобранными с мертвых немцев! – гневно возразил офицер. – Моим солдатам нужно было чем-то воевать!
- Наши люди не будут пользоваться вражеским оружием! Ни при каких обстоятельствах, - сухо ответил НКВД-шник, - отвести преступника за амбар и привести приговор в исполнение, - ГБ-шник, смакуя каждое слово отдал приказ палачу.
- Хай. Сугуни ваташива яримас, - холодным тоном сказал палач, доставая маузер.

- Ох ты ж, твою ж налево! – Никита Сергеевич, весь в холодном поту, подорвался с кровати и схватил мобильник. – Сири, кто сейчас у власти? – дрожащим голосом прошептал в микрофон.
- Все тот же, - приятным, женским голосом, ответило устройство.
- Его портрет по-прежнему у меня на заставке? – сонно потер глаза.
- Да, - сухо констатировало устройство
- И на стене?
- Да, - в речи Сири начали появляться нотки раздражения.
- И в сердце?
- Никита Сергеевич! – возмутился синтезированный голос.
- Точно, - виновато погладил телефон, - извини! Значит этот сценарий пока отложим в ящик… - пробормотал себе под нос. – Нужно отвлечься… - поднес телефон ко рту. - Окей, Гугл, где купить кокса?
На минуту воцарилась тишина.
- Как не найдено?! – возмущение и удивление с одинаковым успехом боролись за лицо Никиты Сергеевича. – Точно! Как же я забыл! – хлопнул себя по лбу. – Окей, Гугл, где купить много кокса, на деньги минкульта?..