Про Хавронью

Жила была Хавронья
В Московском Зоопарке.
Хавронья призовая,
Прекрасный экстерьер!

Хавроньей восхищались
Колхозники, доярки,
Гурманы, гастрономы,
И даже сам премьер.

На выставки возили,
В Париж и Монте-карло,
И в Кишинев, и даже
В далекий Тель-Авив.

Везде рукоплескали,
И на руках носили,
Хавроньею, короче
Гордился коллектив.

Пришла беда нежданно,
Хавронья возгордилась.
Помои с отрубями
Вдруг отказалась жрать.

-Подать икры с блинами!
И кабачков цуккини!
И трюфелей в томате,
И рому, в душу мать!

Начальник зоопарка,
Исак Валерианыч
Зверей любил безумно,
Но резок был и строг.

Услышав визг Хавроньи
И вникнув в положенье,
Он жутко возмутился.
Каков же был итог?

-Хавронья обнаглела!-
Промолвил он сурово,-
Блинов с икрою хочет,
И в трюфелях томат?

Пусть знает свое место!-
И написал два слова
На бланке Зоопарка:
На мясокомбинат!

Абортарий

В районе Варшавки в безлюдной промзоне
Угрюмое серое зданье стоит.
То страх, воплощенный в железобетоне,
То ужас, закованный в вечный гранит.

Зловещие двери из кованой стали
Пускают туда лишь несчастных мамаш.
В глухой тишине шелестит Абортарий
-Прощайся с ребенком! Отныне он наш!

Сверкающий крюк вырывает из матки
Того, кто, быть может, Эйнштейном бы стал
Того, кто раскрыл бы природы загадки,
Иль, словно Шаляпин, на сцене блистал.

Бездушный палач в белоснежном халате
Швыряет детишек в помойно ведро.
Бывает, однако, в живых оставляет
Таких, в ком увидит родное нутро.

Растут, матереют, высот достигают
Детишки, взращенные тем палачом.
И души людские они вырывают
Все тем же блестящим зловещим крюком.