Судьба человека-торпеды.
Жил был однажды в Японии японец по имени Ютака. Как и все японцы, он с детства мечтал иметь семь жизней, чтобы отдать их все за Горячо Любимого Императора. А еще Ютака очень хотел стать моряком. В моряки Ютаку, однако, не взяли, потому что он, как и все японцы, был очень маленький и плюгавый. А в летчики взяли, потому что каждый японец с детства знает: чем меньше и плюгавее летчик, тем легче самолету поднять его в воздух. Так Ютака и попал в корпус камикадзе.
Очень горд был Ютака. Японская авиация была небогата, и хатимаки Ютаке не досталось, как и самолета, поэтому он нарисовал на своей фундоси красный гружок и надпись "путь самурая есть смерть" и стал носить ее на голове. Каждое утро щеголял Ютака по склону Фудзиямы в своей героической фундоси с веткой сакуры в руке и рассказывал всем японцам, как величественно и славно отдаст он свою жизнь во имя Горячо Любимого Императора.
Однажды во время прогулки Ютака повстречал Главного Японского Адмирала. Адмирал промолвил: "Что же ты, Ютака-Сан, носишь фундоси на голове? Только славным японским подводникам дарована честь носить на голове фундоси!" Несчастный камикадзе покраснел и проговорил пристыженно: "Нет самолета у меня, нет и хатимаки. Но есть великое желание сложить голову во Славу Горячо Любимого Императора, и в знак этого ношу я фундоси на голове!" И тогда Главный Японский Адмирал ответил ему с улыбкой: "Ну что ж, друг мой, в тебе живет дух Ямато, и я знаю, как помочь твоему горю. Скажи же мне теперь: готов ли ты стать моряком, готов ли воевать новейшим секретным оружием, готов ли пожертвовать своей жизнью во славу Горячо Любимого Императора и Священной Империи Восходящего Солнца?" Смиренно тогда отвечал Ютака "Готов", а душа его ликовала.
На следующий день юный самурай прибыл на базу подводных лодок "Синпутай", где его ожидали новые боевые друзья.
"Приветствую, юный воин Ютака-Сан", сказал ему новый командир, Старший Старшина Ногаяма, "не снимай фундоси с головы, ибо каждый из нас, тех, кто несет гибель многим сотням наших врагов, гордо носит этот особенный символ. Пойдем же, я покажу тебе твое новое оружие."
***
Япония, с тех пор как в 1905 году ее могучий флот в составе ста тридцати вымпелов наголову разбил грозный русский крейсер "Варяг", гордо считала себя великой морской державой. А уж с тех пор, как японский флот расколошматил американскую армаду в Жемчужной Бухте на Гавайях, Япония и вовсе уверовала в свою непобедимость. Но война продолжалась, и мало-помалу успехи стали сменяться неудачами. Жалкие и трусливые американцы каким-то образом то и дело топили величественные японские авианосцы и линкоры.
Главный Японский Адмирал считал, что все дело в названиях: если японские корабли назывались коротко "То-рю" или "Хи-ри", совсем уж редко - "Я-ма-то", то американские суда носили длинные и труднопроизносимые имена вроде "Эс-Эс-Индианаполис". "Ну сами посудите", говорил Адмирал друзьям и соратникам, "Пока вы будете приказывать матросам "Немедленно, во имя Горячо Любимого Императора безжалостно потопить проклятое американское корыто "Эс-Эс-Ми-си-си-пи!", они уже десять раз успеют крикнуть "Хю-рю! Райт фифти! Файр!"
Пока Главный Японский Адмирал терзал себя и окружающих подобными умозаключениями, в молодых умах инженеров- торпедистов Судзукавы и Нисина рождалась гениальная мысль.
- Плесни-ка еще сакэ, дружище. Выпьем за наши с тобой самые быстрые в мире торпеды! Какая еще торпеда в мире может идти со скоростью аж 42 узла!
- Ну... Я слыхал, что у русских торпеды и 60 узлов ходят...
- Чушь! Это все ложь и паникерство. Быстрее 42 узлов объективно не может ходить ни одна торпеда!
- Не может так не может. А скажи мне, взрыватель у русских срабатывает тоже два раза из семи?
- Да, Нисина-Сан, взрыватели - наша беда. Сколько торпед пропало впустую... А знаешь что! Там, где не справилась глупая железка, справится истинный дух Ямато! Нам нужен живой взрыватель!
У японцев, как известно, слова с делом не расходятся. Вскоре в серийные торпеды стали встраивать кабинки для отважных пилотов, которые должны будут направить свои стальные рыбины в самое сердце врага, и безжалостно нанести смертельный удар.
Одним из таких пилотов и стал наш Ютака.
***
Тренировки на базе "Синпутай" шли полным ходом. Девяносто пилотов торпед, не жалея сил, оттачивали свое мастерство, катаясь на торпедах в пруду. Не обходилось и без досадных неудач: двигатели торпед часто глохли, и пилоты вместе с ними шли ко дну. Несколько человек даже задохнулись, ведь разве станет настоящий самурай, стоя перед лицом смерти, вопить и колотить в борт торпеды? А что, если такое случится во время боевого задания? Так можно выдать себя и врагу! Поэтому водолазы и не успевали найти некоторых смельчаков.
Когда наш герой уже полностью овладел искусством управления торпедой и готовился отправляться на боевое задание, на базу приехал Главный Японский Адмирал. Построив всех на плацу, он произнес речь:
- Доблестные воины Горячо Любимого Императора! Все вы знаете, сколь тяжело дается японскому народу эта война. Не хватает всего. Не хватает танков. Не хватает самолетов. Кораблей, снарядов, пуль, всего не хватает! Я вынужден с прискорбием сообщить, что взрывчаткой с этого дня будет оснащаться лишь каждая третья торпеда. Поэтому слушайте приказ. Каждому из вас выдан Японский Короткий Меч для сеппоку. Если случилось так, что ваша торпеда не взорвалась, вам следует выбраться из нее через люк, проникнуть на борт вражеского корабля и пробраться на капитанский мостик. Вражеского капитана вы всегда узнаете по белоснежному кителю, фуражке и брюкам. Далее делайте вот что: стремительно бросайтесь к капитану и делайте сеппоку! Старайтесь как можно сильнее изгваздать ему форму! Столкнувшись с такой непоколебимой решимостью, враги, вне всякого сомнения, придут в ужас и обратятся в бегство! Слава Горячо Любимому Императору!
- Слава Императору! - во весь голос гаркнули пилоты, и глаза их сверкали решимостью.
Наутро Ютака и пять его товарищей выходили в море. Кончился девятый день мая 1945 года. Ютака спал и не знал, что Германия сдалась. Что посреди Европы в разрушенном Берлине у стен Рейхстага Жуков, Кожедуб и Штирлиц глушат спирт и пишут похабные надписи. Что Русский Медведь уже повернул морду с запада на восток и принюхивается. Что тяжелый крейсер ВМФ США "Индианаполис" уже везет в своем трюме бомбы "Малыш" и "Толстяк".
Ютака спал как младенец, и снились ему полные ужаса глаза американского капитана, всего в кишках и крови.
Он улыбался.
***
Капитан линкора ВМФ США "Омаха" Говард Моррисон в одиночестве сидел на капитанском мостике и нервно курил. Его трясло. Белоснежный китель, брюки и фуражка были безнадежно испорчены. За полчаса до этого на капитанский мостик один за другим ворвались пятеро голопузых самураев, на головах которых были японские трусы - единственный предмет одежды, и с воплем "банзай!" располосовали себя с ног до головы, задрызгав требухой все помещение. Старпом, поскользнувшись на самурайских кишках, напоролся глазом на рычаг машинного телеграфа и повис на нем, при этом рычаг перевелся в режим "полный вперед", где его и заклинило. Остальные члены экипажа, наблюдавшие картину и узнавшие о ней со слов очевидцев, немедленно погрузились в спасательные плоты и в панике покинули корабль. Капитан остался один. Он в ужасе смотрел на бронированную дверь рубки, в которую, судя по частоте ударов и истерическим воплям на японском, ломилось еще как минимум трое.
Ютака, а именно он и пытался голой пяткой сломать толстенную дверь, последним стартовал с пандуса подводной лодки "И-47", и наблюдал в перископ торпеды, как пятерым его товарищам не удалось взорвать линкор врага. Он видел, как в священной своей ярости пронеслись они, подобно стрелам бога Арагами, по палубе линкора, и ворвались в рубку, иллюминаторы которой через мгновение окрасились красным, и как в смертельном страхе, подобно голозадым макакам из рощ со склонов Фудзи, бежали прочь американские матросы. Вскрабкавшись на борт вражеской громадины (а его торпеда, как и пять предыдущих, не взорвалась), Ютака, размахивая мечом, ринулся к рубке, намереваясь повторить подвиг своих товарищей, но та была заперта. Лишь после многих часов, отбив руки и ноги, и сломав меч, Ютака понял, что сломать бронированную дверь ему не удастся. Тогда, опечалившись, Ютака в слезах бросил фундоси на палубу и сел на ступеньку лестницы рядом с рубкой, в которой так подло закрылся вражеский капитан.
Моррисон выглянул в заляпанный иллюминатор. На лестнице сидел унылый японец без трусов. Моррисон вытащил из кармана мертвого старпома пачку сигарет, подошел к двери и слегка приоткрыл, выставив ствол "кольта". Японец обиженно посмотрел на него и отвернулся. Капитан сел на лестницу рядом, прикурил две сигареты и протянул одну голозадому самураю.
Ютака молча затянулся.
***
- Слушаю вас.
- Але, Ютака-сан!
- Здравствуйте, господин Моррисон. Рад вас слышать.
- Угу, взаимно. Когда твои криворукие конструкторы перестанут копировать фордовские фары? Только на харакири мозгов и хватает, епта?! Я задрался с ними судиться уже!
- Рад сообщить, что фары на "лендкрузер" со вчерашнего дня устанавливаются новые, нашей собственной разработки.
- Да неужели! Собственной - это с "опеля", что ли? Все-таки надо было тебя тогда пристрелить, на "Омахе". Ну что. Я вылетаю, приеду, проверю. Организуй там все, саке, девки, ну как положено. Сам знаешь.
- Сию минуту, Моррисон-сан. Буду вас ждать.
Технический директор фирмы "Тойота", в прошлом - человек-торпеда, открыл ящик стола и задумчиво посмотрел на пожелтевшую от времени фундоси. "Путь самурая... Нда." - пробормотал Ютака, вздохнул и стал звонить гейшам.
Про стройку Москва-сити.
Однажды Лужков обиделся на турок и решил, что нужно искать другую рабочую силу. Он поехал в Китай и купил там на рынке пять вагонов по пятьсот китайцев. "Будут работать по пять смен", - решил градоначальник. Но когда он вернулся домой, выяснилось, что делить сутки на пять смен неудобно. Одно дело, когда рабочие работают по восемь часов, и совсем другое, когда по семь без каких-то минут. Некрасиво получается. Поэтому один вагон с китайцами Лужков отправил обратно, но китайцы разбежались во время стоянки возле Серпа и Молота.
Оставшиеся две тысячи стали строить небоскреб 24 часа в сутки. Три вагона занимали слишком много места, поэтому Лужков взял один большой стальной контейнер от Камаза и поставил в нем нары в шесть ярусов. Чтобы во время сна и еды китайцы не задохнулись в контейнере, Лужков просверлил в днище и крыше маленькие дырочки для вентиляции.
Как-то раз к Лужкову приехал коллега - слепой негр, мэр Нью-Йорка. Лужков решил показать ему свою грандиозную стройку на Пресне. А погода была ненастная, и шли ливневые дожди. Нижние дырочки в контейнере у китайцев забились грязью, и контейнер стало заливать. Когда Лужков с негром проходили мимо контейнера, они услышали гвалт, издаваемый полутора тысячью тонущих китайцев.
Негр ничего не понимал по-китайски, и когда Лужков сказал ему, что это рабочие подбадривают друг друга и призывают работать еще усерднее, негр восхитился.
"Вы настоящий демократический мэр", - сказал он, "дайте я пожму вашу руку!"
И сослепу смахнул кепку Лужкова с головы прямо в грязную лужу.
С тех пор Лужков не любит китайцев и слепых негров.
***
Лужков однажды поехал в Европу купить себе новую кепку взамен испорченной. Пока его не было, китайцы в контейнере ужасно распустились и стали размножаться. Через два дня их стало столько, что контейнер не выдержал и развалился. Китайцы немедленно разбежались по Москве. Огромные стаи диких китайцев селились на сытных и обильных помойках у рынков. Вскоре их стало столько, что они съели сперва всех голубей и собак, потом крыс, а потом и кавказцев - эндемиков московских рынков. На рынках стали пропадать люди - поговаривали, что они были сожраны китайцами.
Буйство китайцев кончилось, когда Батурина в слезах прибежала к вернувшемуся с новой кепкой Лужкову и рассказала, что, когда она выносила мусорное ведро, из мусоропровода выскочил огромный поджарый китаец и укусил ее за руку. Лужков выскочил в подъезд и шваброй убил китайца, который носился по лестничной клетке и своим визгом пугал жильцов.
В этот же день специальный живодерный отдел ОМОНа приступил к очистке. Китайцев травили газами и убивали дубинками, тех же, кого удавалось поймать, сажали в рефрижераторы, отвозили в область и топили в Протве. Через два дня все было кончено. Считанные единицы уцелевших китайцев попрятались в подземных коммуникациях, и ведут там скрытный и боязливый образ жизни, лишь по ночам изредка показываясь на поверхности.
А вода в Протве протухла, и вот уже два года, как там нет нормальной рыбалки.
Сушы-Опарышы
Жил был в Японии один Японец, который очень любил сушы. Пошел он как-то раз в ресторан, сушы покушать. Эй, ты - кричит официанту - сушы мне принеси, да побыстрее!
А официант, который тоже был японцем и жил в Японии, очень любил всякие веселые эксперименты. Он набрал на помойке за рестораном горсть опарышей и засунул в сушы. Это будет круто! - подумал официант.
Японец съел сушы и ушел домой. А на следующий день у него стали трястись руки и заболела голова. Сходил Японец в туалет, глядь - а в унитазе опарышы копошатся.
Глисты! У меня, потомка древнего самурайского рода, глисты! - ужаснулся Японец и уже собирался было сделать харакири, но сперва решил сходить к врачу.
Сидит он в очереди в поликлинике вместе с другими японцами, а сам чешется. Вдруг у него из носа вывалился опарыш и уполз. Японец, который сидел с ним рядом, насторожился. Тут и из уха вывалилось два опарыша. А потом еще пятеро опарышей выскочили изо рта, когда Японец хотел извиниться перед другими японцами. Перепуганные японцы с криками разбежались, и Японец без очереди зашел к врачу.
- На что жалуетесь? - спросил Японца пожилой врач-японец.
- Да вот, доктор, глисты одолевают! - хотел сказать Японец, но только он открыл рот, как оттуда вывалились три десятка опарышей и расползлись по углам.
Испуганный врач посадил Японца в кресло и надежно зафиксировал ремнями. Опарышы лезли из ушей, носа, рта, и даже из уголков глаз Японца потихоньку стали вылезать самые маленькие опарышы.
Японец потерял самообладание.
- Доктор, сделайте что-нибудь! Мне страшно! Они меня съедят! - крикнул Японец, выплюнув четыре десятка опарышей себе на кимоно.
Брезгливо морщась, врач взял трепан и принялся сверлить дырки в черепе Японца, чтобы снять крышку черепной коробки. Из проделаных отверстий немедленно начинали лезть опарышы. Они уже ползали по полу, по креслу, по брюкам врача, и их становилось все больше. Голова Японца мелко затряслась, а глаза ввалились, и через глазницы полезли сотни опарышей. Врач трясущимися руками приставил долото к голове Японца, чтобы отколоть черепную крышку, и легонько стукнул по нему молоточком.
Под невероятным давлением крышка черепа Японца словно выстрелилась вверх и сухо стукнулась об потолок, а в стены, в окна, в лицо врачу вперемешку со сгнившими остатками мозга брызнули тысячи опарышей! Врача вырвало прямо в череп Японца, он схватился за сердце и грузно рухнул на пол. Опарыши ползали по бесчувственному телу врача, залезая ему в рот и уши. А из дергающегося Японца, намертво привязанного к креслу, лезли все новые и новые опарышы.
ОПАРЫШЫ!!!
Фантазия о реформах ВС РФ
Жила-была в Ленинграде девушка Вера. Однажды Вере что-то на попе стало мешать. Пошла она к врачу-терапевту, а врач-терапевт Лев Исаакович Рапунцэль посмотрел на нее, послушал, да вдруг и говорит: У вас, девушка, дирижабль из попы лезет! Наука не знает способов лечения дирижаблей в попе. Я не могу вам помочь.
Заплакала Вера и пошла домой. Идет она и плачет: Что же мне, теперь всю жизнь с дирижаблем в попе ходить?
А дирижабль уже большой вырос, вылез почти весь, и за ней тащится. Да какой дирижабль! С тремя мотогондолами, на борту серп с молотом нарисован, а на носу - морда акулья зубастая. Идет Вера, а дирижабль над самой землей следом парит.
И вдруг навстречу ей - начальник мебельного магазина. Что это у вас, девушка? - говорит.
- Дирижааабль,- плачет Вера,- выыырос, проклятый!
- А продайте его мне! За пятьсот рублей!
- Забирайте хоть даааром! - плачет Вера, - только он там растет, не отцепляется!
- Ну, это мы мигом!
Не успела Вера и моргнуть, как начальник мебельного магазина подошел к ней сзади и что-то сделал.
- Вот,- говорит,- вам пятьсот рублей. А дирижабль я забираю.
Сел в дирижабль и улетел.
Побежала Вера домой, радуется, и от дирижабля избавилась, и денег заработала.
Только на следующий день из попы снова вырос дирижабль, больше прежнего.
Пошла она гулять, а начальник мебельного магазина тут как тут.
- Отдайте мне дирижабль, девушка, а я вам еще пятьсот рублей дам!
Ну, так и пошло.
Каждый день у Веры из попы вырастал дирижабль, приходил начальник мебельного, и забирал его.
Через три месяца дирижабли почему-то расти перестали. Вере было жутко неудобно, мол, придет начальник мебельного, а дирижабля-то и нету. Расстроилась она, включила телевизор, глядь - а начальник мебельного магазина на Красной Площади парад Победы принимает! И дирижабли по небу строем летят.
Тут я уже и сам охуел.
