Наступившая ночь была и впрямь очень холодна. Айвен и Эрленд шли по обе руки от мастера Ренфолда, спотыкаясь о бурелом и камни, невидимые в ночном лесу, под кронами древних сосен. Эрленд хотел осветить их путь, но не решился предложить, а без спросу и явной надобности уже давно избегал колдовать в присутствии кузена.
Мастер Ренфолд же, казалось, шёл без цели, словно это была их обычная прогулка в парке Аэнтри, просто чтобы идти и беседовать.
- Мы дважды призывали вас, сэр, - сказал Айвен. - Вы не услышали наших призывов?
- А, это, - отмахнулся мастер. - Считай это обычной спесью, лорд Грейстоун. Мне было неприятно отзываться, когда меня зовут как обычного мертвеца.
- Я всегда думал, что у призванного нет выбора, - Айвен удивлённо вскинул брови. - Вы сами учили меня этому, сэр!
- Да, да, я помню, - в голосе старика была усмешка. - Но разве я не учил тебя, что для пытливого и изворотливого ума нет нерешаемых задач?
Айвен молча обдумывал эту мысль.
- Вы не мертвы?
- Ну что ты. Тело моё полностью и бесповоротно мертво, тут сомневаться нечего. Дыхание, клеточный метаболизм, иммунитет — я всё остановил, когда прочёл заклинание. Климат тут влажный, грунтовые воды высоко, думаю, под камнем, где вы меня положили, теперь довольно мммм склизко.
Эрленда передёрнуло. Старик засмеялся.
- Тем не менее, - продолжил Айвен, - именно этой лазейкой вы воспользовались, когда мы позвали вас.
- Именно, - кивнул лорд Килирин. - Дух мёртв тогда, когда признаёт себя мёртвым. Заклинание Цепи отделило мой дух от тела и привязало его к Звену. Теперь Звено — моё тело, довольно неудобное и бестолковое, надо сказать. Единственное, что может — стоять преградой между мной и Гранью, за которую стремится всякий приличный дух — а мой дух очень приличный, уж поверь. Звено сторожит меня, я сторожу Звено, и пребудет так — ну, не вечно, конечно, мне духу не хватило сделать артефакты вечными. Но на несколько десятков тысячелетий их хватит, и тогда Цепь падёт, а мы, все 16, будем свободны. Но, отвечая на твой вопрос, да, я сказал себе, что не мёртв, и призыв не смог с этим ничего поделать.
Айвен кивнул.
- Я знаю, что Цепь была завершена, Хранители Звеньев чувствуют это, - сказал лорд Килирин. Но дважды всё шло не по плану. Что случилось с юным лордом Дирином? Его Звено было создано дважды. И как вышло, что ты здесь, хотя твоё Звено кажется мне самым сильным из всех Звеньев?
- Когда Дирин закончил заклинание, и мы готовы были похоронить его тело и идти дальше, нас догнал его отец. Его аргументы были убедительны. Дирин — последний в роду, его старшие братья погибли тремя неделями раньше. Целое графство могло остаться без сюзерена в ситуации, когда вассальные бароны готовы начать междоусобицу. Дирин не мог участвовать в жребьёвке, но тогда мы не знали о смерти старших сыновей графа. В сложившейся ситуации граф предложил компромисс. Он сильный маг, один из самых умелых среди колдунов Севера. Он прожил долгую жизнь и не мог надеяться пережить ещё более чем одну зиму. У него оставались только его мудрость и его сын. Мы прочли обратное заклинание, надеясь, что это позволит духу Дирина вернуться в его тело. Некоторое время этого не происходило, но потом — да, он задышал, пришёл в себя, я сам проверил его разум и магию — он в порядке, был тогда и остаётся до сих пор. Он был очень зол, просто взбешён, когда понял, что его вернули, чтобы заменить его отцом. Нам пришлось общими усилиями принять меры. Мы усыпили его и передали на попечение баронов свиты графа.
Мастер Ренфолд сложил руки за спиной.
- Удивительная история. Весьма трагичная. Впрочем... - Он помолчал. - Бедный мальчик. И как он теперь?
Айвен кивнул.
- Судя по всему, в порядке, сэр. Я видел его в Совете, он занял место своего отца, принадлежащее ему по праву. Он мудрый лорд, и с годами станет только лучше. Его разум и магия не были повреждены из-за его кратковременного пребывания Хранителем Цепи.
Эрленд перебил его.
- Дирин не в порядке, мастер. Он подавлен и в отчаянии. Его отношения с отцом не были близкими и доверительными, и он не принял бы его жертву. Он в конфликте с самим собой, и это всё больше становится очевидным его вассальным баронам. Он в тяжёлом положении и, пожалуй, в опасности.
Айвен с удивлением взглянул на кузена.
- Что скажешь, лорд Айвен? - с улыбкой спросил Ренфолд. - Почему-то мне кажется, что прав скорее Эрленд, чем ты.
Айвен кивнул.
- Мой брат очень наблюдателен и отзывчив. А во мне произошли изменения, которые я не могу контролировать. Они влияют на моё восприятие и поведение, более того — они определяют их.
- Что же, - пожал плечами старик, - я рад, что ты сам это понимаешь. Рассказывай, Айвен.
Сосредоточившись, Айвен вызвал в памяти воспоминания, которых последние несколько месяцев старался не касаться.

Их осталось двое — Айвен и Каберис, высокий рыжий юноша на четыре года его старше, младший сын кузнеца с побережья. Они не дружили во время учёбы, но несколько раз разговаривали, и Айвен знал, что у Кабериса есть невеста, что за его обучение платили всем селением, и вернувшись домой, он собирался стать целителем. По дороге к Ронхару они об этом не говорили. Их уменьшающееся сообщество вообще не говорило о том, что не сбудется.
Препятствие стало очевидно ближе к ночи. Большое селение, несколько сотен человек, не нанесённое на карту, а потому не учтённое в их расчётах. Если бы они продолжили путь и бросили следующее Звено в запланированном месте, Цепь бы пролегла через село, и все жители попали бы под заклятие. Подобные вещи неизбежно происходили, но маги старались сократить число невинных жертв, особенно в ситуации, когда не знали, каково влияние заклятия на человека.
- Мне кажется, у нас нет выбора, - вздохнул Каберис. - Если мы обойдём село, мы не дотянем до Ронхара. Если мы бросим последние Звенья среди равнины, прореха будет слишком значительна, и Она дотянется до сердца Кавендана.
Айвен достал карты и принялся их изучать. Через несколько минут он готов был озвучить план.
- Мы можем пройти севернее, уйти в горы. Тогда завтра к вечеру мы сможем бросить одно Звено у края Синего леса.
Каберис посмотрел на него с недоверием.
- Ты собираешься войти в Синий Лес? Это огромный риск, Айв.
Айвен пожал плечами.
- Я же не собираюсь выжить в Синем Лесу. Мне нужно будет пройти всего полмили, чтобы бросить последнее Звено. Возможно, нам вообще с самого начала следовало подумать об этой возможности. Последнее Звено не нужно будет охранять, все, кто придёт, чтобы найти его и расплести Цепь, будут поглощены Лесом и усилят его защиту.
- А если Лес поглотит тебя раньше, чем ты бросишь и укрепишь Звено?
Айвен горько рассмеялся.
- На сколько ступеней во тьму ты спускаешься, Каберис, прежде чем находишь свой источник?
- На четыре, - улыбнулся с гордостью юноша. - Раньше приходилось делать десятки шагов, теперь — только четыре. Всего на один шаг больше, чем мой учитель.
Айвен кивнул.
- А мне — мне не приходится делать ни шагу. Всё, что я делаю — это прикладываю усилия, чтобы не позволять магии вырываться из меня.
Он раскрыл ладонь, огненный шар уже горел на ней. Без медитации, с открытыми глазами, даже без попытки сосредоточиться.
Каберис ошеломлённо смотрел на него. Айвен кивнул ему и всполох огня золотым столбом взлетел в небо, и всё это так же — безо всяких усилий.
- Я дойду хоть до Сердца Леса, Каберис. Я брошу звено. Риска нет.

Тем же вечером они вдвоём выкопали могилу у камня на границе Синего леса. Поужинали, глядя на сумасшедший багряный закат, легли спать, но не спалось. Каберис с радостью бы закончил всё сразу, но следовало дождаться рассвета, потому что сразу после создания Звена Айвену пришлось бы уйти как минимум на милю, а значит — войти в Лес. Ночью шансы на успех были ниже. Айвену удалось немного поспать, а Каберис просто сидел рядом, привалившись спиной к камню, который должен был стать его надгробием, и ждал своего последнего рассвета.
Когда всё было кончено, Айвен перенёс тело юноши в могилу и засыпал его землёй. Заклинание властно брало своё, изгоняя его, и он, подхватив свою сумку, торопливо пошёл в Лес.
Он ждал, что Лес проявит себя, но Лес молчал, более того, он расступался и пропускал его, и это настораживало Айвена. Раз за разом он проверял себя, ища признаки вторжения в свой разум, признаки воздействия наваждений, но ощутил только одно-два мимолётных касания, словно что-то пыталось понять что он такое, но не вторгалось в него. Он шёл долго, дольше чем собирался, держа в уме, что чем дальше он зайдёт в Лес, тем в большей безопасности будет Звено и вся Цепь. В какой-то момент ему показалось, что он отошёл довольно, и решил не продолжать путь, но тут впереди него, всего в нескольких десятках шагов, кроны деревьев поредели, и он подумал, что ему чудится... Там был город, крыши домов, флюгера, кирпичные стены.
В изумлении он дошёл до скрытой в чаще площади и осмотрелся. Площадь была невелика, видна была ратуша, старинный собор, ряд домов. В центре площади, очевидно, когда-то была ярмарка, но всё что осталось от неё — труха и ржавые гвозди. Каменные здания сохранились куда лучше. Несколько минут он оглядывался и пытался понять, как вообще возможен город в Сердце Синего леса, жалея, что у него нет нескольких лишних дней на исследование этой загадки, но потом взял себя в руки, достал из сумки Звено, положил его на ступени ратуши, встал перед ним на колено и запел. Заклинание печальной птицей поднялось над Синим лесом. Он поднял к нему голову, ожидая. И в этот момент заклинание умерло. Оно умерло вместо того чтобы убить его и навеки скрепить Последнее Звено Цепи.
Айвен вскочил на ноги и обернулся.
В дверях старого собора стоял мужчина... юноша... впрочем, возможно, это был старик, его лицо было прекрасно и уродливо одновременно. Айвен снова проверил свой разум — следов вторжения в него по-прежнему не было. Значит, это не было наваждением.
- Кто ты? - спросил Айвен.
- Хозяин, - ответил тот. - Хозяин этого Леса, во всяком случае. А раньше... - он прикрыл глаза. - Я был солнцем и звёздами, я держал планеты на их орбитах, я цвёл цветами папоротника и был чешуёй на коже дракона.
Айвен мысленно присвистнул. Всем своим существом он ощущал необоримое могущество Хозяина Леса. Во что же он вляпался? Древний маг? Бессмертный, из тех, что вышли из лона земли и сгинули раньше, чем появились люди? Да ещё сумасшедший, это уж точно.
Хозяин, казалось, понял, о чём он думает, но не рассердился, напротив, засмеялся.
- Не бойся, - приказал он.
Айвен поклонился ему.
- Я не боюсь, сэр. Я прошу прощения за вторжение, скоро это прекратится. Позвольте мне закончить ритуал, который вы прервали, и я...
Хозяин подошёл ближе и рассмотрел Звено, лежащее на ступенях, куда его положил Айвен. Казалось, он понял суть ритуала.
- Ты хочешь запечатать его собой, своим существом, - сказал Хозяин. - Это расточительно. Я могу запечатать его гораздо надёжнее, а попрошу взамен гораздо меньше. Я запечатаю его силой земли, тянущей вниз и силой звёзд, не сходящих с орбит. И силою моего слова, слова сына этого мира, который был раньше звёзд и земли.
- А взамен? Что ты просишь взамен? - удивился Айвен.
- Только часть тебя. Ту что плачет и смеётся, и может выбирать, кого любить. Однажды я забрал у человека всего его целиком и понял, что это больше, чем я могу осилить. У тебя я возьму только часть.
- А что же останется мне?
- Тебе останется твой разум и сознание того что должно. Это много. Этого довольно.
Айвен подумал немного.
- Я не боюсь смерти. Я ничего не выигрываю от  твоего предложения.
- Выигрываешь. Ты осуществишь задуманное. Если ты откажешься — я убью тебя и расплету твою Цепь.

Айвен даже не задумался. Выбора у него не было.
Хозяин протянул руку и приказал — не сопротивляйся.
Последующие события Айвен помнил плохо. Он очнулся на холодном гладком белом ложе, над головой были пыльные высокие балки, поддерживающие сводчатый потолок, в тусклые витражные окна лился голубой свет от солнца, перевалившего за середину дня. Айвен подумал, что они в Соборе. Тело было безвольно и не слушалось, ему было холодно. Потом...
Одна ледяная рука легла ему на лоб, другая на сердце. Разум исступлённо кричал о вторжении, он попытался сопротивляться, но его попытки даже не были замечены. Что-то огромное, древнее, могущественное, овладело им, присвоило его, пожрало его, выпило его, осушив до дна. И выбросило, как смятый кубок выбрасывает богатый лорд — не жалея.
Задыхаясь, Айвен открыл глаза. Витражные окна были полны тьмы, собор был погружён во мрак, освещаясь только золотым непостоянным светом исходившим от...
Хозяин Леса сидел в ногах его ложа и держал в руках что-то невыносимо сияющее и прекрасное, искру, пульсирующую в такт биению сердца Айвена. Не осознавая своих действий, он потянулся к ней, но Хозяин Леса прикрыл её рукой, отстраняя Айвена.
- Моё.
- Мне холодно, лорд...
Хозяин Леса кивнул.
-Ты научишься жить с этим. Возможно, через год или несколько ты вообще не будешь чувствовать изменений. Вот только магия... Да, думаю, магия теперь тебе недоступна.
В тот момент Айвен не поверил ему.
Его одежда была брошена подле ложа на полу. Он встал на ноги и оделся. Хозяин Леса вышел из Собора, Айвен пошёл за ним, не в силах оторвать взгляда от звезды в его руках.
Хозяин Леса встал над Последним Звеном на ступенях ратуши и что-то звучно пропел, Лес застонал в ответ. Хозяин Леса властно ответил на этот стон, и Айвен увидел, что деревья, которые росли вокруг площади, начали падать, рассыпаясь в труху. Поражённый, он увидел что сила этих деревьев пришла к Лорду Леса и замкнула Цепь. Задуманное Советом исполнилось, Край Цепи между Арханом и Кавенданом утвердился.
- Лорд, - выговорил он.
Хозяин Леса резко обернулся.
- Я выполнил обещанное, - воскликнул он. - Уходи!
Его пальцы судорожно сжимали пульсирующую искру, от которой Айвен не мог оторвать взгляд.
- Уходи! - повторил Хозяин.
Айвен поклонился ему.
- Я благодарю тебя, лорд, - выговорил он и...
Он не помнил, как шёл через лес, только урывками. Он был бессилен, но Лес не пытался напасть. Он был так пуст, что не интересовал даже эту голодную бездну, которая почему-то казалась лесом.
Судя по тому, что он вышел к первому поселению через девять дней после того, как расстался с Каберисом, он либо блуждал в лесу больше недели, либо то, что сделал с ним Хозяин Леса, пока он был без сознания, заняло много дней.
Дойдя до людей, он слёг в горячке. Это казалось странным ему самому. Он пытался привлечь магию для излечения, но у него не выходило. Его узнали, когда он был в забытьи и лихорадке, и два мага Совета прибыли за ним.
Несколько недель спустя он очнулся уже в Камеорде. И с тех пор...

- И с тех пор... Ни магии. Ни чувства. Ни понимания, что со мной. Что со мной, мастер? - он взглянул на лорда Килирина.

Я согласная, но что такое литмарафоны?)))))

Чёртов режим фонтана.

Мур)

Мне нужно ещё 22 сообщения в эту тему. И это будет первая творческая тема, в которой достигнут предел сообщений. Помогите кто чем может. Флуд годится)

Блин, я гляжу, всё понятнее и художествееннее))))))))))))))))) Ну ничо)))) Чем бы дитя не тешилось))))

Мур-мур-мур, свежим взглядом мне эта часть не нравится до ужаса. Перед ней есть ещё текст, он как раз разъясняет за короля, он у Тикки в конкурсе сейчас, и прода есть, всё вместе потом перепишу, чтобы посимпатичнее было)))) А Аби - это одна из Доростол, я решила, что Милька сумела освободить двух, чтобы отправить их на выручку своим няшкам.

Это перед предыдущим постом. Блин. И перед предпредыдущим. Да какая разница. Не для чтения, просто выкладываю, разбирать потом буду.

___________________________

– Тихо-тихо, моя леди, не кричите, – голос отрешённый, успокаивающий. – Тихо, мы ещё вблизи тврджавы, но можно уже не бояться, две Доростол следят за дорогой, никого ни в засаде, ни в погоне. Тише, дитя, к утру мы будем в Аэнтри.
Невена попыталась выпрямиться в крепкой неласковой хватке всадника, везущего её через непроглядную мглу ночного леса, но отступившее было беспамятство взметнулось пеленой перед глазами, снопом чёрных искр осыпалось по лицу и рукам и завязалось мерзким узлом тошноты, подкатывающей к горлу. Всадник спешился, снял её с коня, помог опереться на дерево руками, сунул в руку флакон:
– Пейте!
Она покорно проглотила зелье, не чувствуя вкуса. Тошнота унялась, в голове прояснилось, и Невена подняла взгляд на лорда Айвена.
– Легче? - спросил он, и, словно только вспомнив, добавил: - Ваше высочество.
Невена отшатнулась.
– Простите, – покаянно вздохнул лорд. – Пустое всё это, Невена, забудьте. Обетов не дали, целой ушли — и довольно, кажется?
– Почему? – сквозь пробирающую её дрожь она нащупала первый — не вопрос даже, упрёк, и не лорду, стоящему перед ней, а всему миру. – Почему вы пришли только сейчас? Почему вы не пришли хотя бы на три дня раньше?
Изумлённый такой претензией лорд Грейстоун вздохнул:
– Ну, простите, принцесса, вы меня не уведомили, где вас искать, а я не то чтобы ваш вассал, и присягал не вам. Четверо лордов и леди нашего клана остерегали вас от встречи с королём, мастер Ренфолд сам предлагал вам защиту, вы могли скрыться в Аэнтри или даже уйти за Цепь, раз Синий Лес для вас не препятствие. Но вы предпочли искать покровительства у того, кто не обещал его вам.
– Он мой отец.
– Поздравляю. Из доказательств у вас, как мы знаем, цвет глаз и сходство с вашей незабвенной матушкой.
Невена взвыла от возмущения.
Айвен снова вздохнул, уже сочувственно, привлёк девочку к себе, обнял.
– Нам в самом деле пора ехать, Невена. Нас не преследуют ещё, но рассвет ближе с каждым часом. К утру мы должны быть...
– Он поверил мне! Слышите, вы, мерзкий самодовольный бесчувственный болван, король не усомнился ни в одном моём слове! Он знает, что я его дочь, первая, законная, багрянородная, рождённая в браке и с благословения! Меня узнал горностай на его гербе, со мной заговорили портреты в замке, и бронзовые львы, стерегущие парк Тинан-Роэ, легли у моих ног!
Айвен прикрыл глаза и сделал четыре шага во тьму. Девчонка могла вытрепать нервы даже этим чёртовым бронзовым львам. Коснувшись своего источника, он снова взглянул на побелевшую от злости Невену.
– Конечно, он вам поверил. Ни я, ни лорд Эрленд, ни лорд Килирин не утверждали, что он не поверит вам. Вы сами — живое доказательство, да ещё увенчанное короной Архана. От этого вас и остерегали. В королевском доме нет нужды в ещё одной наследнице, тем более, ставящей под вопрос законность рождения юного принца. Его величество был к вам бесконечно добр. Ни одна ступенька не качнулась под вашей ногой, ни одна рука не задержалась над вашим бокалом, бронзовый лев не принёс ваше тело к ногам короля, как кот приносит мышку хозяину. Его величество пожаловал вас немотой и отправил в обитель, это ли не королевское милосердие. Если бы о вас узнала её величество, уверяю вас, такого снисхождения вам бы ждать не пришлось. И благословенна будь Добрая Дама, что Айне нашла вас, а потом нашла меня, и всё это — прежде чем вы принесли обеты. Вам нет нужды спускаться в вашу собственную тьму, моя леди, но видит Пресветлая, эта нужда бы появилась, найди мы вас через дюжину дней после принятия обета — вы бы уже прошли свою первую сотню ступеней.
Каждое его слово заставляло Невену вздрагивать и закрывать лицо руками, плечи её затряслись, и она заплакала, тоненько, беспомощно.
– Пожалей меня, лорд Айвен, защити меня, верни всё назад, прошу тебя! Я не буду искать другой защиты, кроме твоей.
Плечи лорда окаменели.
– Вам не о чем плакать, Невена. Не случилось непоправимого. Я не отказывал вам в защите раньше, не откажу и впредь. Хватит, садитесь в седло, мы потеряли много времени.
– Дай мне ещё минуту, лорд мой учитель, – обессиленно выдохнула Невена. – Мне незачем больше ехать в Аэнтри, замок не впустит меня, в обители мне теперь самое место. Её величество знала обо мне. Она согласилась отпустить меня, но не мою магию.
Айвен удивлённо поднял брови.
– Ты хочешь сказать, она отняла твой источник? Глупости, Невена, я чувствую тебя, ты по-прежнему звучишь как два слитых водопада, ты плачешь, ты злишься, ты и смеяться можешь. С твоей магией всё в порядке, поверь мне... – он осёкся, взял её руку, повернул вверх ладонью, положил свою ладонь поверх, минуту или две ждал. Потом протянул руку, отводя рыжие пряди с виска девочки, раздвигая их. Невена дёрнула головой, отстраняясь, он привлёк её ближе, удержал, быстрые пальцы пробежали над её ушами, из причёски посыпались шпильки, волосы упали до пояса. Чуть выше линии роста волос по обеим сторонам головы ощущались два бугорка, шрамы от ожогов, заживших и зарубцевавшихся. В ужасе лорд отдёрнул руки.
– Что же, – глухо прошептал он. – Спица Пайона. До какого варварства мы докатились с вами, мой лорд.
Невена дрожала всем телом, не решаясь поднять на него взгляд, сдерживая слёзы, и чем больше она старалась их сдержать, тем неудержимей они катились по её бледному лицу.
Вздохнув, лорд снял с себя плащ, завернул свою воспитанницу, чтобы прекратить озноб, положил руку ей на затылок — она не сопротивлялась — и велел спать. Потом уже понял, что девочка, видно, решила, что он собирается то ли оставить её в лесу, то ли вернуть в обитель, но будить её, чтобы разуверить, уже не стал. Следовало как можно скорее отвезти её в Грейстоун, Элен найдёт ей убежище где-нибудь поблизости от замка, в сам замок её приводить было бы рискованно, и в Аэнтри уже тоже не повезёшь.
Конь глухо ударил копытами в утоптанную лесную тропу и унёс всадника и его ношу. Серая тень метнулась за ними, еле слышно рассекая воздух быстрыми крыльями, вторая тень летела им навстречу.

Когда Айвен добрался до переправы, обе девы Доростол уже ждали его. Старшая сидела на мостках у плота, пугая своим истинным лицом скорчившегося от ужаса юнца — сына хозяина переправы, а младшая, придав лицу человечьи черты, нырнула в воду, плавала вокруг и пыталась обольщать несчастного мальчишку. Русалочий смех сестёр был слышен за сотню шагов.
Цыкнув на распоясавшуюся нечисть, Айвен привёл в себя молодого перевозчика, помянув трижды Добрую Даму и посулив серебряную монету, если их переправят быстро. Смекнув, что демоны серебра в руки не берут, мальчик приободрился, но всё же старался держаться так, чтобы между ним и Доростол был или лорд, или конь.
Девы, которые могли перелететь реку за несколько взмахов крыльев, не отказали себе в удовольствии пересечь её на одном плоту с таким испуганным человеком.
На другом берегу лорд велел младшей лететь в Леланд, где её встретит Эрленд и отведёт Незримой тропой в Аэнтри.
– Мой разговор с принцессой слышала, госпожа Айне Доростол?
– Слышала, государь, до последнего слова.
– Вот и отлично, перескажешь моему кузену. Оставайся в Аэнтри, пока не вернётся кто-нибудь из ваших, не могли же все они сгинуть. О тебе там позаботятся.
– Я хочу с сестрой и принцессой.
Айвен кивнул.
– Я постараюсь это устроить. Хотя пока не знаю, как. В Аэнтри можно укрыть не только вас, но и целый легион Инферно, а вот где вас троих прятать в Грейстоуне – …
– Принцессе не нужно в Грейстоун. Принцессе нужно к Третьей Госпоже.
Лорд Грей чуть поднял брови.
– Вот это уж вряд ли, дева. Попробуем сначала более гуманные методы.
– Гуманные, государь?
Айвен хмыкнул.
– Именно. Лечение розгами и утопление в проруби.
Старшая Доростол заинтересовалась, младшая встревожилась.
– Государь, прошу тебя, ограничься розгами. Она хорошая.
– Господин пошутил, Айне, – прервала её сестра. – Лети, нам тоже надо торопиться. Рассвет наступит скоро, – и, обратившись к Айвену, спросила: – Мне лететь до Смеллена, государь?
– Да, моя госпожа, – кивнул ей лорд. – Предупреди мою сестру, что мы будем на рассвете, и нам будет нужна Путеводная Нить.
– Я всё передам, государь, но ты бы послушал мою сестру. Лучше всего и правда прямо сейчас — отпустил бы ты нас троих к Третьей Госпоже.
Айвен вздохнул.
– Хватит об этом, госпожа Доростол. Вы все трое под моей опекой и защитой. Будешь настаивать — моих гуманных методов хватит на всех.

Ещё не открыв глаза, Невена поняла, что уже утро, и она — в очень светлой комнате. Разлепив ресницы, она увидела перед собой бесконечную плоскость пола, покрытого драгоценным паркетом из дерева хо, нагретого разноцветными солнечными зайчиками. Подняв глаза чуть выше, Невена увидела приоткрытое витражное окно. Оглядев себя, обнаружила, что лежит на животе в огромной кровати, прижатая к самому краю чьим-то горячим твёрдым бедром. Тёплая рука обнимает её, и чьё-то дыхание шевелит волосы возле уха.
Дёрнувшись всем телом, она упала на пол, отбив себе коленки и грохотом разбудив того, кто так дерзко обнял её.
В огромной кровати было полно народу, замелькали пятки, колени, руки, волосы и крылья. Когда всё успокоилось, оказалось, что в кровати были только два девы — Аби Доростол и молодая рыжая женщина, сияющая улыбкой, золотыми очами, гривой огненных волос и внутренним немеркнущим светом, видным всем, кто хоть когда-то ощущал в себе магию.
– Прости, прости, – заговорила рыжая. – Накажи меня Неродимый, зря я положила тебя с краю, спихнула тебя с кровати, залезай обратно, ложись, – и она легко, одной рукой и немножко потоком Воли, подняла Невену обратно на кровать, но уже запихнула её в середину, а сама легла с краю.
Аби Доростол потёрла глаза, закрыла лицо руками и сотворила себе милую мордашку. Рыжая дева уставилась на неё с восторгом.
– Я Элен, сестра лорда Грейстоун, – сказала она Невене, молчавшей всё это время, не зная, что сказать.
– О! – воскликнула Невена. – О! Простите, леди Элен, я...
– Нет-нет, – ответила ей Элен, – я сестра-бастард, так что просто Элен, и ничего больше. А вы – …
– А я – Невена. И тоже ничего больше, – как-то легко ответила ещё вчера  первая, законная, багрянородная принцесса. – Я Невена — и всё, – она прислушалась к себе. Плакать как вчера что-то не хотелось. – Я Невена, – в этом было что-то утешительное, надёжное и простое.
– Отлично, – кивнула Элен. – Для начала неплохо знать, кто ты.
Аби тоже что-то одобрительно мурлыкнула.

Дом Элен, сестры лорда Грейстоун, был невелик — спальня, гостиная, комната служанки, вот и всё, но ещё был тенистый внутренний двор и крошечный сад, в котором четыре яблони смыкали ветви над брошенным на траву ковром. Невена и Аби первые несколько дней провели в этом саду — Невена спала, свернувшись клубком, отчасти по наитию, отчасти с расчётом вызвать белый сон, преодолеть преграду между собой и источником, сотворить самое малое колдовство, а Аби забиралась на дерево и смотрела на неё, смотрела подолгу, ждала, когда девчонка отчается и послушает её.
Просыпаясь, Невена подолгу, часами, могла пытаться вызвать огонь или заморозить воду, хмурила брови, закусывала щёку изнутри, делала вид, что и не собиралась колдовать, и вдруг!.. Не выходило ничего. Злости было много, раздражения, досады, источник питал её, но магии не было ни искры.
«Ничего, ничего, потом, - говорила себе Невена. - Я сейчас посплю немного, и ещё раз, ну и белый сон, я же умею, сейчас призову, ничего особенного.»
Но белый сон не шёл, и магия не творилась.
Элен, глядя на неё из окна, поверить не могла, что это лучшая ученица Айвена, качала головой, повторяла короткий жест Невены, и вот же он — сполох огня на ладони, что тут сложного. В сумерках было видно, что Аби в ветвях яблони тоже легко повторяет простую магическую форму, ей огонь в ладони тоже даётся, и только Невена сидит с пустыми руками.
На третий день приехал лорд Грейстоун, посмотрел на спящую Невену, вздохнул, сел рядом, положил её голову себе на колени.
Элен, увидев брата, прибежала, ткнулась носом в затылок, села напротив.
Длинные пальцы лорда легли на виски его ученицы, легко нашли в волосах следы спицы Пайона, замерли на несколько минут.
– Эта леди, – начал он объяснять сестре, – вызвала гнев её величества и сочувствие его величества. Редкая комбинация, обычно наша королева не перечит своему супругу. Король пожаловал нашей гостье жизнь, а королева – спицу Пайона в голову. Думаю, ты и не слышала о таком. Это краткий магический ритуал, и, несмотря на то, что он оставляет следы с двух сторон головы и травму, похожую на цепь ожогов, внутри всё-таки настоящих спиц никто не использует. Суть правильно проведённого ритуала в том, что он необратимо уничтожает у жертвы возможность творить хоть сколько-то магические действия своей волей. Проведение этого ритуала запрещено всюду, где люди решаются творить магию. Когда-то, впрочем, это было не так, и многие поединки завершались спицей Пайона. Когда-то это считалось способом пощадить жизнь колдуна, которому нельзя позволить дальше колдовать.
– Звучит, словно так оно и есть, - напряжённо выговорила Элен.
– Так оно и нет, – грустно улыбнулся Айвен. - Чем сильнее и старше колдун, подвергнутый этому действию, тем хуже для него последствия. Повреждения, нанесённые спицей Пайона, не восстанавливаются никогда. Колдун, собравший в себе силы, способный жить сотни и тысячи лет, внезапно оказывается ограничен сроком естественной жизни, да ещё лишён возможности потратить накопленное могущество. Сила — как заведённая пружина, требует разрядки. Лишённый магии колдун теряет разум за считанные дни, пытаясь вновь и вновь ощутить в руках былую силу.
– Невена очень молода, но, на её беду, очень сильна. Как я когда-то в юности, она не ищет свой источник, ей не надо спускаться во тьму. Её сила прорывалась в белых снах, в стихийных выбросах, в безотчётной подпитке более слабых магов, в спонтанной удаче, окружавшей до поры тех, кто собирался вокруг неё. Её могущество может свести её с ума за считанные дни.
– Ты можешь что-то сделать? - спросила Элен.
Лорд Айвен покачал головой.
–  Есть слабая надежда, что ритуал был проведён с ошибкой. Если это так, я постараюсь исцелить её травму, и мы будем надеяться, что ожог не уничтожил ничего ещё более важного. Если же я сейчас не найду порока во всаженной спице, всё, что я смогу для неё сделать — это осушить её источник хотя бы наполовину, и продолжить отнимать у неё силу каждый раз, когда она снова наполнит её. Именно это бы сделали для неё в обители — пили бы её, пока она была бы жива, а взамен дарили бы прекрасные иллюзии.
Невена слегка поморщилась от этих слов.
Айвен закрыл глаза, сосредоточился. Шли минуты, Айвен молчал. Наконец он убрал руки, а потом снова положил их на виски девочки.
Поток силы и воли хлынул из них, Невена прикусила губу как от сильной боли, вскрикнула, и Айвен отнял руки.
Дрожащими руками Невена призвала в руку огонь, и Айвен отвёл глаза. В спице не было порока. Несмотря на это, Айвен попытался исцелить нанесённый вред, но это был всего лишь жест отчаяния.
Невена повторила взмах кистью. И ещё раз, и ещё. И ещё. И ещё.
Чуда не было.
Магия умерла в ней.