Иисус - аватар - инопланетянин,  посланный на Землю, чтобы навести тут порядок и научить жизни заблудших землян. Но попадает в шайку жуликов, которые становятся его апостолами и используют сверхъестественные возможности Мессии в своих уголовных целях. Одесса-мама, короче. Вольный пересказ Евангелие на феню.
Хозяин лучшего кабака Галилеи уже подсчитывал предстоящие убытки в виде битой посуды, изувеченной мебели и заблёванных обоев. Официант побледнел, когда увидел новых клиентов – бандитский бомонд города и окрестностей. Посетители наспех доедали и допивали, спеша ретироваться, чтобы не попасть случайно под горячую руку новоприбывших.
Зал опустел за пару минут.
- Ну-ка, половой, сдвинь нам столы. – Давал распоряжения Пётр. - И тащи всё самое вкусное и свежее. Пожрать и выпить. И никакой бодяги, ясно? И скатерти поменяй. Мухой! Ну, что, братки, такое дело нужно обмыть по-царски.
Через пять минут все уже сидели за огромным столом. На новой скатерти оперативно расставляли выпивку и закуску – картофельный цимес, форшмак, запеченную куру, креплах, аманташен с черносливовой начинкой, мухаммару и хурус, десять видов кугелей, мацу, и на десерт - суфардийский чаросет. Финики и мандарины, вяленую дыню и виноград.
- А где фаршированная рыба? – спросил Иоанн официанта. – Что за стол без гефильте фиш? Давай, тащи.
- Гефильте не подаём, - с дрожью в голосе сказал официант.
- То есть, как это?
- Рыбы нет. Из рыбного - только форшмак.
- Ну, пожарь хоть минтая.
- Я извиняюсь, но рыбы нет.
- Килька в томате?
- Увы.
- Но почему?
- Рыбы нет.
- Так пойди, налови! Бегом!
- Где?
- В море, свинья!
- Но море Мёртвое…
Иоанн вдруг задумался, затеребил бороду, пытаясь переварить сказанное.
- И давно? – спросил он.
- Очень давно.
- Вот, муха, а я и не знал. Ну, тогда царство ему небесное. – Иоанн выпил рюмку, занюхал рукавом. – Ладно, свободен. Пепельницу принеси.
- Зачем тебе пепельница? Мы же не курим, – сказал Андрей. – И даже не знаем, что это такое.
- Это не важно. На столе должна стоять пепельница.
Официант услужливо согнулся пополам и, пятясь, двинулся к барной стойке, выяснять, что такое пепельница.
- Так, лабухи, ша! – крикнул Пётр ансамблю.
Музыка сразу утихла.
- Братва! – Пётр поднял бокал. – Сегодня козырный день. Мы провернули такой табаш, шо я сам себе завидую. И я знаю, шо это только первый горобчик. Это так, размялись перед верняком. Но хочу сказать большое «дякую» вот этому кентухе.
Пётр положил руку на плечо Иихру:
- Брат, я пью за твои таланты. Просто молчи, говорить будем мы, сегодня твой день, так что просто отдыхай.
Все дружно поддержали тост, одобрительно закивав и чокнувшись рюмками.
- Ну, а теперь, весь дувал на стол. Ой, чует моё больное сердце, что оно не выдержит столько много навара и остановится от восторга.
Каждый стал вываливать на стол добычу, собранную за время мероприятия. Кошельки, дамские сумочки, монеты и купюры, серьги, кольца, перстни, брошки, часы, даже пара золотых коронок. Куча получилась вполне внушительная. Выложили всё, до мелочевки.
Иихр с удивлением наблюдал за процессом. Он ничего не понимал. Вернее, понимал, но не мог поверить. Пока он распинался перед народом, пока раздавал автографы и лечил подкупленных симулянтов, эти уроды потрошили собравшихся.
- Это что? – с надеждой, что он ошибается, спросил Иихр.
- Как что? Куш, общак. Аванс и получка, - ответил Андрей.
Иихр встал, грозно посмотрел на собутыльников. Это выглядело комично, учитывая его худосочное телосложение.
- Что же вы делаете? – сказал он. – Как вы можете? Неужели, только ради этого…?
Так! Слушать всем сюда!
Голос его вдруг стал строгим и зазвенел металлическими нотками:
- Рассчитаться за стол. Остальное раздать нищим и убогим! Я не потерплю.
Все ошарашено смотрели на Иихра, не веря своим ушам.
- Ты, фрайерок дешёвый, сядь, закрой пельку и потухни, - с другой стороны стола поднялся Иоанн. – Твоё дело коровье – читай свои речи, а мы будем считать бабки, ясно? А если не ясно…
В руке Иоанна появился нож.
- Эй, люди, успокойтесь! – закричал Симон. – Ваня, сядь, убери перо. Иихр, успокойся. Я сейчас всё объясню.
- Тебя кто-то спрашивал? – заревел Иоанн.
- Спрашивал. Я отвечаю за ход кампании. Так что, притормози своих верблюдов. Гражданин говорит правильные вещи. Это же лучший пиар ход, до которого даже я из-за своей скупости, не додумался. Вот это всё, – Симон ткнул пальцем на кучу денег и драгоценностей, - пылинка, песчинка по сравнению с тем, что мы будем иметь в будущем. Ну, поделим мы на всех, пробухаем за три дня, в карты просадим, даже памяти не останется. И что дальше – опять мелочь по карманам тырить? А так – раздадим, о нас сразу слухи расползутся по всему Израилю. У меня гастроли уже на полгода расписаны. Народ будет толпами валить. А на выборах за кого голос свой отдадут? За попов, которые у нищих последние гроши отбирают, или за него, который последнее отдаёт? А потом – депутатское кресло, а потом и выше поднимемся. А выше – казна. Туда руки можно по самые плечи засовывать – никто и не заметит. И мы в таком шоколаде, что и кондитерской фабрике не снилось. Так что, кто хочет – забирает свою доляху, и скатертью дорожка, а у кого мозги на месте – послушайте его. Он истину глаголит.
Все сидели тихо, перевариваю сказанное, только Иоанн вскочил, отгрёб от кучи свою часть.
- В гробу я видал ваше депутатство, слова это всё пустые. Я ухожу, но сначала я с этим фрайерком хитрожопым хочу потолковать. Выйдем? – он кивнул в сторону выхода.
- Ваня, сядь, - сказал Пётр, но Иихр встал, жестом показал, что всё в порядке и направился к двери. Иоанн пошёл следом.
- Мужики, что вы сидите? – завопил Симон. – Этот придурок сейчас зарежет нашу дойную корову.
- Сиди, у них базар сам на сам, нам лезть нельзя. Правила знаешь? Что будет – того не миновать.
Не прошло и минуты, как в зал вошёл Иоанн. Он шёл к столу тяжёлыми шагами, опустив голову, в дрожащей руке – нож. Сел за стол, выпил рюмку и посмотрел на приятелей. Под левым глазом у него расплывался синяк, из носа вытекала тоненька струйка крови, и верхняя губа наливалась опухолью.
Все молчали в ожидании.
- Ладно, - тихо сказал Иоанн, - я остаюсь. Так и быть.
- А где…где Иихр? – спросил Симон.
- Где, где? Отлить остался. Сейчас придёт.
Бандиты облегчённо вздохнули. Никто так и не отважился спросить, что же произошло там, за дверью.
Когда зашёл Иихр, все посмотрели на него совсем другими глазами. Они увидели не тщедушного лоха, а человека, который умеет убеждать.
- Так, давайте разберёмся с деньгами и приступим к банкету. А то остывает всё. Официант! – крикнул Иихр.
Официант на ватных ногах подошёл к столу.
- Сколько мы должны?
- Ничего…за счёт заведения…
- Последний раз спрашиваю.
- Десять шекелей.
- Ничего себе, - присвистнул Иихр, - ну у вас и расценочки!
- Кризис.
- Ясно. Держи пятнадцать. За разбитую посуду. Проваливай.
Официант в момент растаял.
- Тебя как зовут, да тебя, со шнобелем? – спросил Иихр одного из бандитов, худого носатого мужичка с лицом, изрытым оспинами.
- Иуда Искариот.
- Из чего?
- Искариот.
- Пусть. Будешь казначеем. Оставь немного на насущные нужды. Остальное утром раздашь нищим. Но так, чтобы знали, откуда деньги.
- Я на пиво себе возьму, - робко сказал Иоанн. Все осуждающе посмотрели на него.
- Ну, возьми, - Иихр бросил ему монету, так, чтобы тот не смог поймать.
Монета упала на пол и покатилась пол стол.
- Давай, поднимай, - сказал Иихр, - негоже деньгам на полу валяться. Ну, что, а теперь продолжим банкет. Предлагаю выпить за друзей. Мы же друзья, ведь правда?