Явь

Клим рывком втащил Крылана в чулан и быстро захлопнул дверь, да ещё припёр чурбаком для верности – но, похоже, никто и не заметил, как он тащил механизм по открытому пространству двора. Клима вообще редко замечали, сейчас это было только на пользу. Он отёр пот с раскрасневшегося лица и оглядел чулан: да, никого тут не было седьмицами, а то и лунами. Он перевёл дух и присел на корточки у Крылана. Едва успел вынести его из старой учебки перед тем, как туда нагрянул Хозяйник со своими работниками, поймут, что кто-то там возился, ну и пусть! Решат, что школяры свистульки мастерили и всего делов. Такая вот свистулечка, Клим любовно погладил тонкую рейку. Крылана он придумал и сделал сам, полностью. Жаль похвастаться было некому: его приходилось держать в полной тайне, как и любую другую инженерию, порицаемую старостами. Особенно в стенах училища. Да и кому рассказать? Друзьями он тут так и не обзавёлся.

Клим уже закончил второй курс общего круга, ему шёл тринадцатый год. С третьего круга начиналось распределение по ремёслам. Клим бы с удовольствием распределился куда угодно – хоть на знахаря, хоть на баюна. Учёба ему давалась легко и нравилась. А уж сколько всего можно сделать с такими знаниями! Можно в городе остаться, служить при тереме, или открыть лавку. Клим иногда мечтал открыть игрушечную лавку, самую занятную во всей Прави… Никому он об этом не говорил – в деревне бы на смех подняли, дядька может, по шее бы дал… Может мамка б его поняла, так она померла от горячки, когда Клим ещё малый был… Ну и что, вот если б Клим выучился, то никто бы ему был не указ, сам бы себе стал хозяином, получил бы грамоту, работал бы за себя… Да только деревня отказалась платить за него дальше – старосты сочли, что тех знаний, которых Клим поднабрался за два года вполне хватит для нужд общины.

Луну назад Верховник училища вызвал его к себе в светлицу и молча протянул бересту из деревни, где кривыми резами, с ошибками всё это было поведано.

– А если я сам? – вырвалось у Клима.

– Что сам? – спросил Верховник, крутя в смуглых пальцах изящную свирель.

– Сам платить буду за себя, – снова выпалил Клим быстрее, чем подумал.

– Никто тебя не гонит, отрок, – сухо ответил Верховник. – Но если плата за тебя не поступит до конца Урожая, отправишься вон. Откуда же приходит плата, пусть древние ведают – хоть от деревни твоей, хоть от дядьки, хоть от навки.

Клим густо покраснел – он впервые слышал, чтобы Верховник позволил себе бранное слово. Верховник сотворил знак, Клим поклонился от сердца и, сжимая письмо, попятился вон из светлицы.

Пока он плёлся вниз, рассеянно кроша бересту, мысли его вяло вертелись вокруг последних слов Верховника, надо ж! Выругался и ещё как! Навок попомнил.

“А ведь говорят, что у Нави по золоту ходят и самоцветы едят!” – прыгнуло ему в голову. – “Только как бы туда попасть?”

В тот же день он сходил на Правный Край Земли – благо училище стояло ровнёхонько у него. Тот хоть и был обнесён высоким деревянным забором, мальчишки училища давно наделали в нём тайных лазов и потом соревновались в смелости – кто ближе всех подойдёт к краю, да кто ниже всех с него спустится и дольше провисит над Навью. Девчонок в училище и вовсе не было – к волшбе были способные только правные мужчины и мальчики.

Клим протиснулся в дальний, одному ему известный лаз, выбрался за забор и уселся на самом Краю, свесив ноги над Навью – её тёмный зубчатый край чуть выдавался под их Правным: отсюда, как Клим ни вглядывался, золота видно не было. И навок тоже. Клим задумался, что было ему, как и всякому, известно о навках – они бледные, слабые, глупые. Такие глупые, что к волшбе не способны, даже к самой простой. Едят они белок, огородничать не умеют. А ещё любят всё красивое и блестящее, но потому как глупые, настоящей цены самоцветам и золоту не знают, просто играются с ними как дети, тащат себе в норы. В целом навки существа мерзкие, но не опасные. Клим посмотрел на облака, цеплявшиеся за тёмные зубы Нави. Один, самый высокий, коричневый, как зубы Травника, казался совсем близко – так что допрыгнуть можно. Клим встал и прикинул расстояние. Нет, никак не допрыгнуть. А вот были бы у него ноги, как у кузнечика или… или крылья, как у белки! Клим проследил взглядом как белка, распахнув свои мохнатые крыла планирует с Прави на Навь.

… А что если Клим себе смастерит крылья? Даром, что он и к ворожбе способен, за то в училище и отправили. Но до училища-то он и столярничать научился у дядьки и по дереву резать и шить малость его тётка выучила. Клим снова сел и уставился в бескрайнюю синеву Мира. Сидел он неподвижно, только мысли его в голове сновали быстро, как ужи на жаре. Мало было придумать Крылана, надо было ещё собрать его так, чтобы никто не заметил. А ведь времени у него не так много – плату за учёбу нужно отдать до Урожая – то есть осталось всего три луны! На лето многих учеников отправляли помогать в родные деревни, но были и те, кто оставался. Клим напросился остаться на дежурство.

Сначала он как мышь таскал в один из пустых чуланов училища инструменты и материалы. А попутно ещё изрисовал целую гору бересты, чтобы сочинить механизм. Прятал чертежи под постель, а потом сжигал в очаге, да так, чтобы ни одна душа его не застала. Благо летом училище пустело. Только наставники ворчали на его рассеянность – пошлёшь Клима за водой, а он и сам как в воду канет.

Крылана он смастерил всего за одну луну. Оставалось ещё две, чтобы спуститься на Навь и собрать золото. Но сперва нужно было испытать Крылана. Да ещё так, чтобы никто этого не заметил. Душной ночью червня, Клим затащил лёгкую конструкцию на сарай и спланировал с него прямо в стог сена. Это неожиданно так ему понравилось, что он прокатился ещё несколько раз, прежде чем его спугнули дежурные. Он сложил Крылана и быстро скрылся в своём чулане.

Только вот оказалось, что его полёты всё ж таки заметил Хозяйник. И не просто заметил, а доложил Верховнику. Хоть Хозяйнику и сказали, что он опять браги перепил, однако ж для порядка пошли шерстить училище. Ох и пришлось Климу побегать. Сперва он уволок Крылана из одного чулана в другой, потом в учебку и наконец – в самый заброшенный, самый дальний и маленький чулан.

“Всё, – думал Клим, – дальше тянуть некуда. Точно найдут и сожгут Крылана, а меня выгонят… Значит, сегодня… Сейчас же!”

Ночью бродить по Нави было всё ж боязно. Ну а как навки в темноте его придушат? Лучше отправиться туда на рассвете, тогда целый день будет, чтобы собрать золото и самоцветы.

Засветло он притащил на Правный Край земли Крылана – тот едва пролез через лаз. На Краю Клим проверил заплечный мешок – верёвка, краюха хлеба, два яблока, фляга с водой. За пазухой – простая свирель для ворожбы. Оглянулся на лаз, не идёт ли кто, не смотрит ли? Потом расправил Крылана, разбежался и… Край ушёл у него из-под ног. Крылан поймал ветер и понёс Клима по дуге вниз. Только пролетев с десяток саженей, Клим понял, что не знает, как управлять Крыланом, а ветер норовит снести его мимо Края Нави в Мир, где одни облака и орлы, и Солнце, на котором уж точно они оба сгорят – и Клим и Крылан.

– Ну Крылан, ну миленький! – отчаянно уговаривал его Клим, подтягиваясь на руках ближе к ткани крыла – если б не сделал себе сбрую из ремней, уже упал бы сто раз – руки занемели от усталости. Тут-то он и обнаружил, что если сильнее тянуть одной рукой, Крылан кренится в ту же сторону. Так, худо-бедно, Клим, наконец заставил Крылана завернуть от Края Нави к её центру.

С бъющимся сердцем он следил, как приближаются Зубы Нави. Только раз, задрав голову на Правь, которая была уже высоко наверху, Клим мимолётно удивился тому, что с её дна торчат такие же коричневые зубы.

Он спускался всё ниже, кругом становилось всё темнее и холоднее, Клим начал пристукивать зубами – он так и не мог найти хорошее место для приземления. Теперь его окружали толстые колонны Зубов Нави, а ниже ждали поменьше да потоньше – частоколом, ой и страшно, как напорешься на такой, прошьёт насквозь как шило. А ещё приходилось маневрировать меж Зубами – порывы ледяного ветра то и дело норовили швырнуть их с Крыланом о каменную колонну. Ветер был до того холодный и злой, будто сейчас не утро червня, а студёная ночь лютня.

Свет в Нави давала только полоса виднокрая, которая бледной лентой мелькала меж Зубов. Наконец мелкие острые зубы внизу закончились – да и большие Зубы стали реже – земля внизу оказалась белой – Клим встрепенулся – не серебро ли? Не драгоценные ли каменья? Крылан мягко пошёл у самой белой земли – ноги Клима несколько раз задели в громадных прыжках это белое – оно оказалось мягким. Снег! Так много снега Клим никогда не видел – он провалился по щиколотку. Крылан нежно накрыл его сверху. Клим выпутался из-под него, торопясь, расстегнул ремни. Вокруг стояли темнота и холод, белая полоса виднокрая резала Навь на верх и низ. Клим недолго думая, где стоял, там разрыл снег голыми руками. Но под ним никакого золота и самоцветов не оказалось – только чёрная мёрзлая земля. Клим обиженно дышал на озябшие пальцы. Он ни сколько не сомневался, что золото найдёт прямо у себя под ногами. И вдруг – такое разочарование.

“Ну ладно, – сказал он сам себе, – где-то же оно должно же быть. Я же на Нави!” – он передёрнулся то ли от холода, то ли от осознания. Вздохнул, сложил Крылана и приладил его за плечи над мешком. Пока он копал снег, согрелся. На ходу тоже станет теплее.

Он оглянулся, встал спиной к самой широкой части виднокрая и пошёл в глубь Нави. Ох и сложно с непривычки было идти по снегу - иной раз он проваливался по пояс. Но в основном снег был глубиной по щиколотку – видно, ветер его сдувал.

Хоть Клим и понадеялся, что разгорячится от ходьбы, всё-таки он замерзал. Зуб на зуб скоро перестал попадать. Клим завернулся в Крылана как в одеяло, и всё равно его трясло.

“Навь на то и Навь, – рассуждал он. – Она для людей не предназначена, только для навок”.

Вдруг у одного из коричневых Зубов ему почудилось шевеление. Клим резко обернулся и едва не сомлел от ужаса: от основания Зуба к нему шустро семенило огромное – в два человеческих роста – чёрное чешуйчатое существо с длинным, гибким хвостом и длинной же зубастой мордой. Клим от ужаса едва не забыл про свирель. Ему показалось, что он вечность негнувшимися задубевшими пальцами шарит за пазухой, подносит свирель к губам и с трудом выдувает первые такты сонной песни. Тварь рухнула в двух локтях от его ног, мирно сопя. Клим едва успел отнять свирель от губ, как заметил, что на твари прилажено что-то вроде хомута и оборванных постромок.

Ещё через миг он услышал чьи-то звонкие голоса и из-за ближайшего зуба вышли двое – мальчик и девочка. По виду моложе Клима – оба щуплые, невысокие, беловолосые. Только они увидели тварь, храпящую у ног Клима, как бросились к нему с воплями:

– Что ты сделал с Журкой?! – кричал мальчик, стискивая в хлипких кулачках заострённую блестящую палку и подскакивая к Климу. – Ты кто таков? С какого стойбища?

– Он спит! – крикнула девочка, опустившаяся перед тварью на колени. Они с мальчиком были так похожи, что Клим сразу понял – брат с сестрой. Только – кто ж они такие? Точно не навки, у навок и одёжи нет, а эти одеты в плотные одежды, по виду тёплые. Клим задрожал с новой силой.

Однажды Клим болел лихорадкой и месяц не вставал с постели, тогда кожа у него тоже сделалась белая-белая, и то не такая белая, как у этих детей. Может, они больные?

– Чего молчишь? – подступал мальчик. Климу стало смешно и он клацнул зубами – какой смелый, Клим его одной рукой зашибёт и палочку его переломит.

– Я и-из д-деревни П-поляны, – ответил он, дрожа. – З-звать м-меня К-клим. В-вы к-кто т-таковы?

– Не знаю я такой деревни, – подозрительно сказал мальчик. – Нет тут никаких деревень! Всё ты врёшь, небось ты злой колдун и пришёл наших девок воровать!

Но тут девочка выпрямилась и протянула Климу одеяло, которое вытащила из сумки, прицепленной к спине твари.

– Возьми, околеешь от холода. Чего ты сделал с Журкой? Ему больно?

Глаза у девчонки были синие-синие, как Мир. Клим никогда ни у кого не видел таких глаз. Он взял одеяло и завернулся в него – тёплое!

– Благодарствую, – пробормотал он. – Да он спит…Я его усыпил свирелью… А чего он на меня кинулся?

– Усыпил? Свирелью?

Брат с сестрой переглянулись.

– А почему ты раздет? Тебя ограбили?

Клим пожал плечами.

– Я ж не знал, что тут такой колотун, – пояснил он. – Наверху-то теплынь, червень в разгаре.

– Г-где наверху? – губы девочки вдруг задрожали.

– Ну наверху, – терпеливо объяснил Клим. И с обидой обратился к мальчику. – А деревня моя на пять углов противосолонь от Края, всё она есть, мало ли чего ты не знаешь.

Глаза девочки расширились, она взяла его за края одеяла, в которое Клим закутался и принялась трясти:

– Возьми меня наверх с собой, сердцем молю! – воскликнула она. Брат недовольно посмотрел на неё – его щёки вспыхнули. Девочка отпустила Клима, а потом сделала знак брату, так что тот неохотно опустил свою палку.

– Я – Дара, а это мой брат – Дар.

Клим против воли фыркнул. Надо ж – одинаково назвали.

– Мы из Окраинного стойбища, оно отсюда далеко…

– Вы что же, – Клим помедлил, говорить это было как-то неловко. – Вы н-навки что ли? Тут Дар и Дара вспыхнули оба.

– А ну повтори как ты нас назвал! – завопил Дар, снова поднимая палку.

– Ты зачем обзываешься? – укоризненно спросила Дара. – Да, мы в Нави живём, если ты об этом… Сам-то ты как тут очутился?

– Да его наверное сюда скинули сверху в наказание, – процедил Дар, который так и сверлил Клима взглядом.

Клим расстроился:

– Прощения прошу, – смиренно сказал он и поклонился. – Я никого обидеть не хотел. Просто ну… раз вы живёте на Нави… Стало быть ну…

– Ничего не стало, – перебил его Дар. – Мы – глубари. А ты – верхарь. А навки – это последнее слово!

Теперь уже обиделся Клим.

– Никакой я не верхарь, я – правный. Мы там наверху все правные.

– Так как же ты оказался внизу, правный человек? – Климу показалось, что Дара сказала это с насмешкой. И вообще, теперь, лицом к лицу, он решил, что может быть она его постарше. Просто маленькая росточком, хилая. А ниже Клима быть это уж нужно постараться даже девчонке.

– На Крылане.

– Это что за зверь такой?

– Да не зверь это… Это вот… – Клим снял с себя одеяло, потом Крылана и раскрыл его под восхищённые возгласы брата и сестры:

– Это ты сам придумал? Ну даёшь! Сам сделал! Здорово!

– Чертежи сохранил? – Солидно спросил его Дар, проводя пальцами по рейкам. – Я б такого тоже хотел… Только из металла, дерево-то больно дорого…

– Нельзя, – развёл руками Клим. – Я уж чертил, чертил, только всё сжёг, нашли бы, выпороли… И выгнали с училища. Только, – тут он помрачнел. – Только и так выгонят теперь наверное…

– Дара, давай прямо тут привал сделаем, пока Журка спит, – перебил его Дар. – Тут и поговорим с толком и поедим.

Брат с сестрой споро натянули над Журкой, дрыхшим без задних лап, скатанную ткань, одним углом привязали к ближайшему зубу, а другой конец придавили камнем.

Втроём они залезли под навес, Дар вынул из мешка, навъюченного на Журку небольшой кувшин с крышкой. Клим боязливо прикоснулся к чешуйчатому боку Журки и с изумлением обнаружил, что тот – тёплый, как печка. Своим жаром чудище быстро нагрело пространство под навесом, так что снег начал таять и сидеть стало мокро. Дар вытащил из мешка два складных стульчика, которые Клима поразили не меньше, чем Дара – крылан. Дар, поколебавшись, свой стул уступил Климу. Дара откупорила кувшин – от крышки повалил пар, потом она достала из мешка сухие коричневые полоски – похоже на вяленое мясо, – подумал Клим и сглотнул голодную слюну.

К столу они добавили ещё свои полкаравая хлеба – только их хлеб был непонятно из чего сделан, какой-то зелёный. И ещё белые хрустящие кругляшки.

– Угощайся, – пригласила Дара Клима.

– Вот, – он полез в свой мешок, – у меня тут яблоки и половина каравая.

– Верхарская еда! – заохали брат с сестрой.

Клим старался не набрасываться на еду как зверь, но проголодался он изрядно. Зелёный хлеб на вкус оказался отвратительным, зато мясо и белые хрусткие штучки были ничего. А ещё Климу понравилось горячее пойло из кувшина, он такого никогда не пробовал, оно пахло крепко и от одного глотка по жилам разливалось тепло.

– Ну, теперь рассказывай всё с толком, – потребовал Дар, когда они поели. Клим наелся и согрелся, ему стало даже жарко, он по-свойски откинулся на бок Журки и раскутался из одеяла.

– Да деревня денег на учёбу не высылает, решили, что и так сойдёт, им скорее нужен свой колдун. А я хочу учиться дальше, там ещё столько всего!

– И я тоже хочу! – воскликнула Дара и схватила его за руку. Клим даже смутился, такой у неё был взгляд – как будто тоже горячий.

– Девчонки ж колдунами не бывают.

Брат с сестрой снова переглянулись.

– У нас только женщины рождаются с ворожейным даром, и то не все, – объяснила Дара. – Только тут у нас внизу нет никаких ворожейных училищ, а если волшбу не развивать, сам, наверное, знаешь, она скисает и пропадает.

– Дара очень сильная ворожея, – с гордостью сказал Дар.

– Так вы хотите попасть к нам в училище? – понял Клим.

Дара закивала.

– Понимаешь, раз в год к нам сюда спускаются верхари, они отбирают девочек для училища и увозят с собой, наверх.

– А почему ж тебя не отобрали, раз ты такая сильная?

Дар помрачнел, Дара отвела взгляд и прикусила губу.

– Мамка её привязала к Журке, когда приезжали верхари, – объяснил Дар. – А мальчишек на отбор и не допускают вовсе, я бегал, кругом главной юрты, где они отбирали, кричал, а всё бестолку.

– А почему ваша мамка так?

– Да наверное просто расставаться не хотела… Батю-то нашего давно снежный дух забрал…Она вообще трусиха… была. Её саму когда-то наша бабка не пустила наверх.

Дар ударил по земле кулаком.

– …А теперь и мамки-то больше нет… по весне её неотопырь унёс. А чего Даре тут внизу сидеть, раз она такая ворожея, ты даже не ещё не видел, какая!

– Какая? – с любопытством поглядывая на Дару спросил Клим. Дара подняла одну бровь и свела ладонь с ладонью, только не до конца – тут же между её руками свернулся яркий тёплый шарик света.

– Иди ты! – прошептал Клим. – Вот так вот, голыми руками колдуешь? Да ты и правда сильная, сильнее Верховника! Я никогда не видел, чтоб голыми руками ещё и огонь колдовали! А ты самоцветы наколдовать можешь, а?

Огонёк погас, Дара печально улыбнулась.

– Ты что, дурачок, твёрдое никто колдовать не умеет, только если морок.

Она нахмурилась, свела ладони и у ног Клим увидел целую гору самоцветов. Конечно, морочных, его ноги свободно проходили сквозь каменья.

– Ну ты даёшь, – присвистнул Клим. – Я вот только свирелью могу сон наводить, могу ещё заговаривать – зубы там, если болят или вот если за водой нужно пойти, чтоб кадушка была легче. Ну травы конечно ещё знаю всякие… А больше наверное не узнаю…

– Ты ж за плечом сокровище носишь, – заметил Дар, кивая на Крылана. – Он же из дерева. Это очень-очень дорого, можешь его продать в любом стойбище за самоцветы или за золото.

Только тут Клим присмотрелся к копьецу Дара – наконечник был железным, а вот древко-то – серебрянное, это Клим понял по чёрному налёту.

– Так это правда, что вы цены золоту и серебру не знаете! – вскочил Клим. – А где, где тут стойбище? Вы меня проводите?

– Проводим, только не в наше, – сказала Дара. – Там продадим твоего Крылана, получишь золото, раз оно у вас тоже в цене. А ты проводишь нас наверх.

– По рукам! – радостно согласился Клим и тут же озадаченно сел обратно. – Только я не подумал, как обратно попадать… Крылан вверх летать не умеет.

Брат с сестрой поражённо таращились на него, а потом повалились от хохота:

– Ну ты даёшь! Такого летуна придумал, а что назад не забраться, не подумал, – утирал слёзы Дар.

– А как же …другие верхари спускаются сюда и обратно попадают? – Клима немного задело, что он не вспомнил о такой очевидной вещи.

Брат с сестрой смешались.

– Да в том и дело, что мы не знаем, – объяснил Дар, с силой ударив своим копьецом по промёрзшей земле. – Мы думали, ты знаешь.

– Но ведь как-то они это делают, – задумчиво сказал Клим. – Точно не волшбой, нет такой волшбы чтобы по воздуху летать как белка. Может есть какой-то ход? Может есть какой-то… зуб, который идёт до самого верха? Вы хоть видели, куда уводят этих ваших ворожей?

Оба помотали головами.

Тут Журка издал глубокий вздох и заворочался, конструкция навеса зашаталась. Все вскочили на ноги. Чудовище проснулось окончательно, потянулось чешуйчатым телом и …заурчало как кот. Клим, отскочивший подальше, ёжился от холода и таращился на то, как брат с сестрой чешут морду ящера.

– Не бойся, он не укусит, – сказала Дара. Дар, снисходительно посмотрел на перепуганного Клима. Только из-за этого взгляда Клим и решился подойти к чудищу. Узкая морда с острыми зубами хищно повернулась к нему. Клим замер, морда обнюхала его, ткнулась тёплой чешуёй в бок. Клим заставил себя опустить руку и осторожно почесать тварь за бугром одной из ноздрей, от которых вился пар. Брат и сестра уже сидели верхом, Дар протянул руку Климу.

– Забирайся, поедем в стойбище, продавать твоё дерево, там и расспросим о том, как попасть наверх.

Клим взялся за руку и залез на зверя. Сидеть было тепло, но седло рассчитано на двоих седоков, так что Клим то и дело соскальзывал и чуть ли не падал. Журка бежал довольно быстро – ветер так и свистел в ушах. Клим плотнее закутался в одеяло. По его ощущениям, ехали они так всего вёрст пять-шесть, и уже наткнулись на первый шатёр на краю стойбища. Тут брат с сестрой спешились.

– А ты сиди там, не привлекай внимания, – приказал Дар. Климу это не очень-то понравилось, смотри, главник!

– Вот ещё, – с вызовом сказал Клим. – Без меня что ли будете моего Крылана продавать, я его не отдам! Мало ли…

Брови Дары взлетели вверх.

– Ты нам не веришь? Мы же с тобой еду разделили.

– Вам может и верю, – проворчал пристыжённый Клим. – А тут мало ли кто… покупать будет.

Он тоже соскользнул с Журки и пошёл рядом с братом и сестрой. Стойбище было большое, напомнило Климу их рынок – много всяких прилавков, шатры то тут, то там… Только всё очень уж бедное, скудное. Товаров мало, люди тощие, измождённые. К его ужасу, Журка был тут не единственный и даже не самый крупный ящер – похоже, навки… глубари их использовали как лошадей. Все люди в стойбище были низкорослыми, бледными и светловолосыми, как Дар и Дара. Они все занимались своими делами, но Клим то и дело ловил на себе взгляды – он был слишком смуглый для них, волосы слишком тёмные – чужак, одно слово. Он поёжился, ну а вдруг его в плен возьмут или отберут Крылана и всё тут.

Дар и Дара прошли недалеко по стойбищу и остановились у прилавка хрупкой усталой женщины.

– Баба Мара, ты дерево купишь?

Клим заметил алчный блеск в глазах женщины и на всякий случай взял Крылана покрепче.

– Отчего ж не купить, если дерево хорошее, а вы чего так далеко от своих забрались? Мать не заругает?

– Мать весной померла, а нас послали дерево продать, – нашлась Дара, – Вот.

Она вырвала из рук напряжённого Клима Крылана и показала бабе Маре. Та внимательно изучила рейки, измерила каждую.

– Сколько хотите за пядь такого дерева?

Дар и Дара переглянулись, Клим понял, что они не знают, сколько просить.

– Обычную цену, – солидно ответил Дар.

– Так какую же? – улыбнулась баба Мара, и Клим увидел, что зубов у неё не хватает. – Что глава сказал, почём продать?

– С-сказали прийти и узнать, – выпалила Дара.

– Дерево-то хорошее, – будто недовольно ответила баба Мара. – Ну, дам по самородку за пядь, продаёте?

– Продаём, – хором сказали брат с сестрой.

– А хозяин-то согласен? – хитро глядя на Клима уточнила торговка. Клим смутился и кивнул.

– Откуда ты такой взялся, мальчик, неужто верхарь? И зачем? Наверху тебе плохо было что ли?

– Он с училища, – наперебой затараторили брат и сестра. – Он тут с дядькой-колдуном… Он завтра уже обратно… А нас попросили с ним поводиться… И сестра с ним тоже поедет наверх…

Клим и торговка оторопели от их напора.

– Ладно, ладно, голова от вас болит, – скривилась она, отсчитывая золотые самородки, Климу казалось, что сердце у него замирает и падает в такт каждому – всего получилось аж пятьдесят самородков. До конца учения хватит! Когда он передавал Крылана хозяйке, руки его дрогнули. Он даже испугался, что сейчас заплачет. Но с другой стороны, он ведь и сделал Крылана чтобы получить богатство… Только не думал, что таким способом.

– Не печалься, – шепнула ему Дара. – Он останется у тебя в голове, а значит, ты ещё его сможешь смастерить.

Это приободрило Клима, ещё больше его приободрила тяжесть самородков в мешочке.

Они раскланялись с торговкой, а потом Дар потянул их скорее вон с рынка. Он шёл и тревожно оглядывался.

– Что? – шепнул Клим. – Думаешь, нас ограбят? Двух колдунов?

Дар нахмурился:

– Дара же не умеет совсем хорошо владеть волшбой ну а ты… что, усыпишь их?

– Да хоть бы и усыплю, чем плохо?

– За нами всё-таки идут, – прервала их Дара. Клим не утерпел и обернулся – успел заметить неприятного вида мужчин, человек пять. Клим сунул руку за пазуху и похолодел:

– Я потерял свирель, – отчаянным шёпотом сказал он. – Что ж теперь делать, я без свирели колдовать не умею, да и Хозяйник наверху мне голову снимет.

Все трое остановились, потянув Журку за поводья.

– Давайте вернёмся и поищем, – предложила Дара. – Эти ждут, когда мы за стоянку выйдем, там и нападут, а в стоянке не тронут, тут глаз много, разбоя не потерпят. Свирель они искали долго и тщательно чуть ли не по собственным следам возвращаясь к тем местам, по которым проходили, но всё бестолку! Как в воду канула свирель. А неприятного вида мужчины не отставали, видно, точно заметили, что они золотые самородки у торговки выменяли.

– Ну а сделать новую можно? – наконец спросил Дар, устав от бесплодных поисков.

– Да небось можно, но то ведь казённая… Да и хорошая была… а тут у вас и тростника нет, не из чего делать.

Дар безнадёжно глянул на сестру и всполошился – она смотрела мимо, напряжённая, как струна. Оказывается, за разговорами они вышли из стойбища, и к ним уже спешили преследователи. Клим заозирался: как быть? Может схватить камень какой? От Журки, как он понял, толку не было, тот был мирным вьючным существом, годившимся только для перевозки, а не для войны. Мужчины-то эти с него росточком, хилые… Только больно их много… И какими бы они не были хилыми – они всё-таки взрослые! Он подобрал с земли мёрзлый булыжник. К ним подходили уже не спеша, мерзко ухмыляясь, в руках блестели ножи. Дар половчее взял своё серебряное копьецо.

– Дети, а ну бросьте свои игрушки, – хрипло сказал тот, что был ближе – на взгляд Клима все мужчины были похожи как братья: белобрысые, белокожие до синевы, мелкие, с плоскими носами и тонкими губами. – Гоните золото, и мы вас не убъём.

Клим замахнулся швырнуть свой булыжник. Но тут вперёд вышла Дара, она была спокойна, только волосы над головой распушились – значит, она собрала огромное поле волшбы вокруг себя.

– Лучше уходите, я плохо умею ворожить, могу вас нечаянно сжечь дотла, – Клим поразился спокойному, но твёрдому тону. Смотри-ка, девчонка какова!

– Ведьма, – с присвистом шепнул кто-то из мужчин. Они перестали приближаться, но и не отступали, видно жадность боролась со страхом.

– Ну-ну, – снова осклабился первый. – Ты же такая хорошая девочка, ты же не станешь причинять вреда добрым людям? Тебе такое ни к чему, и золота столько вам ни к чему, отдайте.

Дара стала как будто выше ростом – Клим увидел, что она немного оторвалась от земли. Его прошиб пот – про такое он только в книжках читал, да учителя рассказывали, что бывает у человека такая способность волшбу собирать, что он летать начинает, хоть и невысоко. Только таких людей давно никто не видел. “Ну так женщина не человек”, – подсказал внутренний голос, очень похожий на голос дядьки.

Дара соединила ладони. Большой белый пушистый шар раскалённого марева собрался, а потом вылетел из её рук и поплыл в сторону мужчин. Они сперва опешили, не поняли, что их ждёт смерть.

– Бегите! – взвизгул Дар. Тут они заметили, как плавится и снег и камень под белым пушистым шаром, как вспыхнул край юрты, стоявшей поодаль. Только тогда они сперва попятились, а потом и побежали.

Дара рухнула на землю, Дар кинулся к ней, поддержать.

– Ох, – простонала она, протягивая руку следом за шаром – тот никуда не делся, так и плыл степенно следом за ворами, только вот он поджигал всё на своём пути, сперва вспыхнула одна юрта, потом другая, потом начали кричать люди. – Я же не…

– Пойдём, пойдём, – шепнул Дар. – Клим, помоги.

Они вдвоём подсадили Дару на Журку и поскорее повели его прочь от стойбища. Клим только озирался назад на зарево пожара. Свирель, конечно, там сгорела.

– Как же нам теперь найти путь наверх? – задумчиво говорил Клим. Они тряслись на Журке, направляясь прочь от погоревшего по их вине стойбища. Дара спала, потеряв слишком много сил, её голову Клим придерживал у себя на коленях. Дар сидел на месте возницы. Он чуть не плакал, но сдерживался.

– Ну и сильна же твоя сестра, – с уважением сказал Клим. – Ей обязательно нужно учиться, она лучшей будет. Хоть правда я не видел девочек в училище.

– Может есть другое училище, специально для девочек? – спросил Дар.

– Я о таком не слышал. Училища всего два в Прави и оба для парней. Ну, может, я чего не знаю.

Дар нахмурился и надолго замолчал. Клим скорбел о свирели. И чем дольше думал, как выбраться из Нави, тем меньше мыслей у него было. В какой-то момент он с холодком решил, что он застрял здесь навсегда. Будет есть белок и никогда не увидит больше солнца.

– За нами погоня, – крикнул Дар, оборачиваясь.

Клим посмотрел назад – далеко на горизонте, на фоне узкой щели между Правью и Навью еле заметно клубился снег. Неясные тёмные фигуры можно было различить в его дымке.

– Что за напасть! – воскликнул он. Посмотрел на спящую Дару с отчаянием, хотя теперь она не могла помочь, даже если бы была в сознании – слишком много сил отдала. А без свирели он даже не может колдовать! Или может? Неужто он хуже навок? Только как? Клим представил, что свирель у него в руках и он извлекает из неё звуки. Он издал губами негромкий свист – не как свирель, но волшба заклубилась кругом, он почувствовал. Он насвистывал несложную песенку запутанного следа, ею часто пользовались охотники. “Потеряйте нас, потеряйте”, – мысленно повторял он. И в какой-то момент дымка на виднокрае исчезла. Клим был весь в поту, волшба без свирели требовала в десять раз больше силы. Он посмотрел на спящую Дару почти с ужасом – ведь огнешар это вам не запутанный след! Тяжело дыша, он повалился навзничь, свесившись с Журки.

– Они… нас… потеряли, – только успел он сказать Дару и рухнул в глубокий сон.

Когда Клим проснулся, то обнаружил, что лежит, свернувшись калачиком на меховой подстилке под навесом, у тёплого бока Журки, рядом спала Дара. Клим попытался сесть и не смог, слабо застонал. Тут же замаячили перед глазами валенки Дара.

– Ты живой! А Дара ещё спит, но она тоже живая, я дыхание слушал.

– Пить, – вытолкнул из себя Клим – в горле горел пожар.

– Вот, снежка натопил, пей.

Под нос ткнулась плошка с водой, Клим кое-как поднял голову и выхлебал всю воду без остатка. Дар принёс ему ещё две такие чашки, прежде чем пожар в горле Клима поутих.

– Я никогда не колдовал раньше без свирели, – признался он. – Хотя колдунство-то было простенькое… И то, видишь… А она – огнешар наворожила… Может до завтра проспит.

Дар сел рядом с Климом, своим копьецом чертя на земле, свободной от снега, линии и точки.

– Золото у нас теперь есть, осталось придумать, как найти ход наверх.

– Найдём, как-то ведь получается ваших ворожей наверх возят, значит, есть ход… Ох, как мне теперь есть захотелось…

К счастью Клима съестные припасы у них ещё остались. Клим был сосредоточен на еде, а Дар как раз пытался укрыть сестру потеплее, поэтому они не заметили как со стороны Зуба к ним кто-то подошёл.

– Вот вы где, – Клим вздрогнул, поднял взгляд. Перед ним стоял… Их Верховник!

Клим сделал было движение вскочить, но не смог.

– Я… я достал плату за учёбу, – пролепетал он. – Вот, в сумке…

– Очень хорошо, – с едва заметной усмешкой ответил тот. – Такого ученика я бы терять не хотел. Это ж надо… что придумал…

– Кто вы, как вы нас нашли? – Дар явно колебался, поднимать ему копьё, или незнакомец не опасен.

– Я – Верховник училища, в которое так рвалась твоя сестра… Я ведь правильно понял, что она туда рвалась? Да? Вот видишь, как хорошо, что я вас нашёл… По прави говоря, за этими двумя такой след волшбы прокатился, что я и с закрытыми глазами бы вас нашёл. Хоть Клим и постарался след запутать. Ладно, сейчас подъедет мой отряд и всех заберём наверх. Кроме тебя, конечно, отрок.

– Нет, – все обернулись на Дару, которая, оказывается пришла в себя и какое-то время наблюдала за ними. – Нет, – повторила она твёрдо, глядя Верховнику прямо в глаза. – Возьмите моего брата тоже, просто, чтобы он увидел, что со мной наверху всё хорошо. Потом он вернётся домой…

Брови Верховника взлетели на лоб.

– Ты пытаешься ставить мне условия, дитя? Я могу вас обоих оставить здесь, если мне будет угодно. Кажется, это ты стремилась наверх, я просто делаю тебе одолжение.

“Ну это вряд ли”, – подумал Клим и тут же вмешался.

– Милсдарь Верховник, милсдарь Верховник! Она очень сильная, я такой силы ни у кого не видел, даже у вас, она огнешар без свирели наворожила, воооот такенный, – Клим размахнул руками.

Бровь Верховника, уже вернувшаяся в обычное положение, только едва дрогнула.

– Я вам нужна, – подвела итог Дара. – И вы это без Клима чуете, так ведь?

Верховник потёр лицо обеими ладонями, а когда опустил их, Клим с удивлением увидел, что тот улыбается.

– Ладно, дети, идёмте все трое. Но обратно твой брат сам дорогу пусть ищет, я не намерен возить его туда и сюда.

Дар вскочил и закивал.

К этому времени спутники Верховника догнали их на таких же тварях, как Журка, только ещё больше. Большая часть их была глубарями, но несколько человек - из правного училища.

Все вместе тронулись в путь. Климу казалось, будто их провожают с почестями – впереди ехал Верховник с каким-то местным главой, следом они трое на Журке, а позади растянулась длинная процессия остальных всадников. Клим мимолётно удивился, почему Верховник не отчитал его за самовольную выходку, но потом рассудил, что конечно, его простили – Клим ведь добыл оплату и сильную ворожею, может быть самую сильную во всём Мире!

Дара уже могла сидеть, хотя ещё была слаба. Клим чувствовал себя совершенно бодрым. Только Дар тревожно оглядывался и втягивал голову в плечи. Они шли вглубь Нави всё дальше от края, чем дальше они ехали, тем темнее и холоднее становилось. Клим снова замёрз, несмотря на меховое беличье одеяло, у него зуб на зуб не попадал.

– Интересно, – шепнул он брату с сестрой, – как Верховник собирается нас в Правь доставить?

Ехали они долго, дня три-четыре, на Нави Клим плохо различал дни и ночи. Хотя больше всего в пути он разговаривал с Даром, всё его внимание было обращено к Даре. Она чаще держалась рядом с Верховником на привалах и, наверное, выспрашивала об учёбе. Только вот тот отвечал неохотно и редко, ну да ведь то не его работа – учить, вот приедет Дара в училище… Хотя ведь не учатся у них девчонки, ни одной! Дара конечно не обычная девчонка… Она такая сильная ворожея… И… “И красивая”, – думал Клим и краснел. Раньше он как-то девчонками не интересовался, в деревне они, конечно, были. Но такой как Дара, он никогда не видел. “Хотя, она же навка, – напоминал он себе”. Но всё было бестолку.

Наконец, они добрались, наверное, до самого центра Нави, там Клим увидел, что было в этом центре – огромный каменный зуб, намного толще, чем любые другие – и вот он, похоже, доставал до самой Прави, потому что в темноте вершина этого толстого зуба терялась. Они не доехали до зуба с версту, когда Верховник остановил отряд, и все спешились. Навки забрали своих зверей и уехали обратно, а горстка правных, во главе с Верховником, и Дар с Дарой, двинулись к зубу пешком. Здесь ветер гулял не так сильно, как у краёв Нави, и снега почти не было. Клим даже распустил одеяло. Но вот темно было так, что пришлось двоим из них играть свечные посвисты.

Так добрались до самого Зуба. Верховник пошарил по его грубой поверхности ладонями и вдруг прямо в Зубе отворилась дверь – только не как обычно, а будто провалилась внутрь. Из проёма хлынул яркий белый свет, Клим закрылся рукавом, остальные тоже отвернулись.

– Быстрее, – услышал он раздражённый голос Верховника. И почувствовал как кто-то тянет его за плечо. Уже внутри он наконец проморгался и огляделся – они все стояли в светлице без углов, ярко освещённой – только Клим не понимал, чем: для волшбы слишком ярко, лучин нигде не видать. В этой светлице все они казались такими грязными, даже Верховник и его люди. Клим поёжился. Дар и Дара ошарашенно озирались. Небось думают, что в Прави так везде, как бы не так. Ни окон ни дверей в светлице не было – тот проход, через который они вошли, исчез. Что-то мерно гудело, потом пол мягко ткнулся в ноги и Клим, хотя не видел ничего, почувствовал, что они поехали наверх.

“Ну и волшба!” – восхитился он про себя.

– Не пойму, это механизм или колдовство? – шепнул ему Дар. Клим заметил, как он сжал своё копьё – так что пальцы побелели. Так малые дети за мамку чуть что цепляются. Только Дар уже не малый, да и мамки у него нет больше.

– Ты что, в Прави механизмы под запретом, это волшба, конечно же, – шёпотом возмутился Клим.

– Ты что, не чувствуешь, что волшбы нет? – вмешалась Дара. – Это всё механизмы. Ни капли волшбы, сам послушай.

Клим прислушался, Дара была права: ни тени колдовства, ни отзвука. Почему-то именно от этого ему стало сильно не по себе.

– Не знаю, – пробормотал он. – Может быть это такая… особая волшба, что мы и почуять не можем.

Дара только покачала головой. Её лицо всё ещё было белее стен странной светлицы.

– Проходы древних, – без выражения пояснил Верховник, будто уловил смятение детей. – Никто не ведает, как они работают. А пользуемся только …в крайних случаях. Да не болтайте о них под Солнцем, это тайное место.

Все трое закивали головами.

– А у вас что, тоже про древних говорят? – шепнул снова Дар. Ну что его взяло беседовать? А они всё ехали и ехали под мерный гул светлицы.

– Да чего про них говорить, – тихо отозвался Клим. – Древние и древние.

Это было слово почти без смысла для Клима. Кто его знает? Да древние ведают.

– У нас говорят, что древние по-другому жили – глубари и верхари вместе. И что будто внизу есть другая земля, а Древние Навь и Правь в Мир запустили, чтобы спасти людей, будто там внизу потоп был… Или пожар… Вот бы туда спуститься, посмотреть, что там сейчас. Мать говорила, та земля больше и что там… там всем места хватит, и там даже лучше, чем у вас наверху.

Клим на это пожал плечами. Живи он на Нави, тоже наверное хотел бы куда угодно оттуда убраться. Как там только люди живут… Хотя не люди, навки же. Но ведь всё равно люди…

Светлица, наконец, остановилась, мягко ткнув их в ноги, проход открылся, Клим выскочил сразу за Верховником и чуть не расплакался, увидев солнечный свет. Он дома!

Седмицей позже довольный Клим, насвистывая и раскручивая на пальце связку ключей от погребов пересекал квадратный двор училища. Пожалуй, он мог считать себя полностью счастливым – как только они вернулись в Училище, у него произошёл с Верховником разговор. Клим посчитал его странным, хотя разговор этот принёс ему все мыслимые блага.

– Раз уж ты смог оплатить учёбу, да ещё оказался способен к чистой волшбе, – отрывисто говорил Верховник, крутя в пальцах свою дорогую свирель, – остаёшься в Училище до выпуска, а ежели хочешь, будь моим подмастерьем.

Клим ушам своим не верил – это было неслыханной честью.

– Я… я… Милсдарь Верховник… я с радостью!

– Хорошо, – сухо кивнул Верховник. – Но помни – если ты хоть одним живым ушам в Мире расскажешь, что был на Нави, да что там делал, да что там видел – выгоню тебя сей час же, без сожалений.

– П-почему? – спросил Клим, он правда не понимал, к чему эта тайна.

– Потому что я так велел, – отрезал Верховник. – Раз хочешь быть моим подмастерьем, приучись делать, что велено. Со временем расскажу, всё поймёшь. Ступай… да сходи к Хозяйнику, скажи, чтобы выдал тебе одежду подмастерья и выделил светёлку. Теперь жить будешь в учительском крыле. Вот тебе грамота для Хозяйника, не потеряй.

Своя отдельная светёлка! Клим едва не запрыгал от радости. Из светлицы Верховника он вылетел как белка, осторожно сжимая тонкую бересту. Вот бы скорее рассказать Дару и Даре! Хоть он так и не понял, как же у них будет учиться девчонка.

Он сунулся во двор, в конюшни и в гостевые палаты, но навок-глубарей нигде не было и никто о них не слышал.

Озадаченный, он пошёл-таки к Хозяйнику, передал ему бересту, и пока тот ворчал и копался в сундуках, спросил:

– Дядька Хозяйник, а где глубари… навки, парень и девчонка, с которыми мы приехали?

– А тебе почто? – спросил Хозяйник, замерев в глубине очередного сундука.

– Попрощаться хотел…

– Делать тебе нечего с навками прощаться. Мальчишка сразу обратно побёг, а девчонку уже приладили к делу…

– А где же она?

Хозяйник распрямился, прижимая к тощей груди стопку одежды.

– На, примеряй… Где, где… да не здесь уж она, дурень, ты что, видал чтоб девки в нашем училище были? То-то, в специальное …училище для девок-навок её увезли.

– Они со мной даже не попрощались! – с обидой протянул Клим, натягивая рубаху.

Это омрачило его счастье на целый день. Потом как будто бы и Дар и Дара забылись, но где-то в затылке сидела заноза беспокойства.

Клим вошёл в погреба, ему нужно было принести Верховнику пару серебряных горшочков для растираний. Серебро хранилось в одном из дальних погребов, Клим туда ходить не любил. Он едва вошёл, на своей новой свирели сыграв свечной посвист, цапнул с полки ближайшие горшочки и собрался убежать скорее обратно, наверх, к солнцу, которое научился ценить, пока блуждал по Нави, как вдруг на глаза ему попалось что-то знакомое… Не может быть… Клим портёр глаза, заиграл погромче – да. У дальней стены стояло копьецо Дара. Клим хорошо изучил его, пока они путешествовали вместе. Да и не делали ничего похожего в Прави. Что-то дрогнуло внутри… Как же Дар с ним расстался? Или силой отняли? Сердце так и забухало о рёбра. Надо узнать, что на самом деле случилось с Даром и Дарой. Верховник знает, да не скажет. А Хозяйник ведь тоже знает… А ещё любит трепать, когда выпьет – сам с собой.

Вечером Клим забежал к Хозяйнику и принёс ему целую бутыль отличной плодовой бражки.

– Держи, дядь Хозяйник, – напустив на себя весёлость сказал Клим. – Это из деревни мне прислали, вот и вам гостинец.

– Да не ластись, – хмуро сказал Хозяйник и цапнул бутыль. – Ступай, парень, уже ночь на дворе. Нечего тебе шататься по Училищу, не думай, что меня этой брагой купишь.

Клим поклонился от сердца и выскочил в коридор. Посидел чуток за углом, потом подобрался к дверям светлицы Хозяйника и стал слушать.

– Чего сопляка следом за первым не выкинул? – бормотал Хозяйник. – С Краю их обоих… Так нет же, у этого дядька землю рыть начнёт, если племяш пропадёт… Пропади он пропадом… Ещё и идти сегодня этих баб навьих кормить-поить, тьфу ты… Эхехе, и верно идти нужно… ну ещё полстаканчика и пойдём, да?

Клим холодел, пока слушал… Неужели они… просто сбросили Дара с Края… И забрали его копьё… Но где же Дара? Небось среди этих “баб навьих”...

Хозяйник зашебуршал у себя в светлице и Клим снова спрятался за углом коридора. Скоро Хозяник вышел, наигрывая на свирели свечной посвист. За плечами у него была большая котомка.

И Клим тихонько пошёл следом за ним, стараясь ступать бесшумно. Они шли вниз по лестницам училища. К счастью час был поздний, все уже спали. Клим молился, чтоб они не наткнулись на дежурных. В какой-то момент он потерял из виду свет Хозяйника, заметался по переходам, но увидел в окно, что Хозяйник во дворе и идёт к погребам. Шёл он к счастью медленно и пошатываясь – допивал бутыль Клима, то и дело останавливаясь. Как мышь Клим скользнул во двор и последовал за Хозяйником. Тот шёл в самый дальний, самый глубокий погреб, где ничего не хранилось, кроме пыли и паутины. Клим успел заметить, какую полку Хозяйник подвинул, чтобы открыть тайную дверь. Сразу следом было идти нельзя, оставалось надеяться, что там, за дверью, идти будет не далеко и Клим сможет потом найти дорогу сам. Вдруг там Дара! Клим забился под одну из полок.

Мучительно долго тянулось время, он было решил считать удары своего сердца – но оно колотилось, как овечий хвост. Хозяйник пробыл там долго, у Клима всё затекло. Наконец, дверь снова отошла в сторону, Хозяйник вышел и прошёл мимо скрючившегося под полками Клима. Не заметил. Котомка его опустела.

Клим бесшумно метнулся к тайной двери, сперва перепутал полку, но потом двинул правильную, и ход открылся. Яркий свет – такой же как в той светлице в Зубе Нави. Клим проморгался и вошёл – тут ему повезло, он сразу попал в просторные палаты с высокими сводчатыми потолками и сотнями огней. Он не сразу заметил, что вдоль стен палат корчились женщины – разных возрастов, но все белые – навки, руки их были прикованы, как будто сами стены держали их. Рты у них всех были завязаны, но по их позам, измождённым лицам, Клим понимал, что они все мучаются.

За его спиной раздался стон. Он подпрыгнул и обернулся – у самой двери прикована к стене Дара – поэтому он её сразу и не заметил. Клим метнулся к ней и сорвал повязку с её рта.

Дара закашлялась, по её лицу текли слёзы.

– За что они так с тобой?!

Дара покачала головой:

– За то, что я сильная, ты разве не понимаешь – тут все, все ворожеи, все с Нави.

– Но зачем? – пролепетал Клим, он попытался отомкнуть запоры, которые держали руки Дары, но у него не получалось. – Я думал, ты говорила… что вас учат…
– Так они рассказывали, чтобы никто не сопротивлялся, – глотая слёзы говорила Дара. – Не трогай ты, эти путы не развязать.

– Так зачем они вас заманивали? – в отчаяньи чуть не крикнул Клим, забывшись.

– Затем, что эти стены пьют нашу силу и копят её… На этой силе вон те лампы горят, я чую, куда она идёт… И лампы горят, и… Навь и Правь на этой силе в Мире держится… Понимаешь? Древние сделали Правь и Навь… может они так и задумывали, чтобы она на людях работала, а может со временем ваши колдуны что-то перепридумали… А только итог один… И они убили Дара, – тут она горько расплакалась.

– Я нашёл его копьё, – признался Клим. – Но вдруг он жив?

– Мы же с ним в утробе матери связаны были, я его чувствую. И когда он умер, я тоже…– Дара зарыдала ещё горше.

– Но если все такие сильные вы тут, вас целые палаты, так разбейте тут всё! – крикнул Клим.

– Ты что, не видишь, нам нужно руки соединить для волшбы. А они вон как закованы.

Клим в отчаянии посмотрел на свои собственные руки. Если бы он мог, он бы сейчас обрушил не только школу, но и всю Правь. А что если…

И он – ладонь к ладони – приложил свои руки к Дариным.

– А так, может, получится?– прошептал он. И тут же ощутил как волшба потекла из ладоней Дары к нему и обратно, как заклубился вокруг них кокон плотной силы, которой он никогда прежде не ощущал. Стены содрогнулись. Клим испугался было, но только крепче прижал свои руки к рукам Дары. Кокон силы вокруг ширился, Клим чувствовал, как они втягивают в себя и силу других женщин в палатах.

За дверями раздался топот множества ног и через мгновение в проходе возник Верховник и ещё несколько учителей школы. Они поднесли к губам свирели, но только усилили то, что творили Клим и Дара. Климу казалось, что они вдвоём создали огромную воронку волшбы, в которую стало всасываться всё и это уже было не остановить. Он посмотрел Даре в глаза – а в них и недоумение, и отчаяние, и горе, и решимость.

“А что если мы сейчас разрушим и Навь и Правь? – раздались мысли Дары у него в голове. А следом побежали картинки – разрушенные сёла и стойбища, мёртвые люди и звери. “Они же не виноваты!”

“Нельзя жить в таком мире, который стоит на чужой боли и на чужой неволе, даже если ты не знаешь о том, что он стоит на них… Но и не может быть, что все погибнут, кто-то да выживет!”

Палаты разваливались на глазах, Верховник и учителя давно убежали, огромные балки летели рядом, разбиваясь о кокон волшбы вокруг Дары и Клима. Из самых недр Прави раздалось гудение, сотрясалось всё так, как будто небо падало на землю. Климу казалось, что он слышит, как ломаются зубы Нави, как вламывается и проваливается туда Правь. И как утихает то, на что направлялась раньше сила всех этих женщин (сколько веков это длилось?) и как медленно начинают падать их две земли в глубь Мира. На неизвестную, давно покинутую поверхность Яви.