так вот, у некоторых это суицид.
еще, наверное, бывает смола-бытовуха, которой позволяешь что-то заполнить. что-то такое, где раньше находилась красота. или свет. или, чаще, вялая надежда на них.
воздух поэзии, о котоом сейчас столько разговору (недавно, например, аж из телевизора айзенберг об этом прямыми словами заговорил), он, насколько мне позволительно увидеть, располагает к заполнению его; это промежуточное состояние между прежней заполненностью и заполненностью следующей. но это не пустота. пустотой воздух можно заполнить, воздух же - это достаточно разреженная, ок, субстанция - но в ней чувствуется прошлое пребывание чего-то. и чем масштабнее было предыдущее, тем явственнее оно ощущается. я не говорю, что это всегда приятный сенсорике след. если раньше здесь жило что-то смердящее, смердеть будет и после того, как оно уйдет, и из этого вполне могут получиться отличные стихи. таков, например, гандлевский. отличное бытописание прежней бытовухи с деланным переходом в послеследующую (и как оно формируется корпусом текстов, в очевидно долженствующую наступить) пустоту. он иногда делает вид, что в процессы эти вмешиваться нет ни надобности, ни перспективы; но то дело умелого позера. действительно умелого, кто поспорит.
в общем, смолу я вижу в этом ряду. хотел спросить, что под ней, но это, наверное, неважно для всех, кроме автора (наименование ее в реале), раз уж симптомы, присущие коллективной общечел проблеме, налицо
