Глава третья,
в которой семья Уизли-Поттеров собирается на день рождения Гермионы, Тед и Вик сталкиваются на кухне, а Гермионе сообщают кое-что.

Гермиона Уизли, как уважающая себя сорокадвухлетняя дама и мать семейства, обязана была хотя бы о раз в год собрать всех родственников за обеденным столом. На это ей намекнули многочисленные гости еще тогда, когда она только успела ощутить ободок кольца на левой руке и не успела ощутить, как много причудливых обязанностей готовит ей вступление в обширную и сплоченную семью Уизли.

Устраивать в честь сорок третьего дня рождения торжественный ужин и выслушивать бородатые шутки по поводу вечных восемнадцати, у нее не было никакого желания. Впрочем, в этот год праздник совпадал с выходными, работа в госпитале св. Мунго была отлажена на недели вперед, в опустевшем после летних каникул доме стало тихо, а Молли и Артур все равно ожидали их с Роном на чай. День рождения давно перестал быть праздником, и был лишь поводом, хотя и поводом отличным, чтобы накрыть длинный стол в Норе.

В жизни Гермионы Уизли все давным-давно было расписано по пунктам и не успевшие войти в план детали всегда подгонялись под уже запланированные.

В Норе количество собравшихся гостей всегда превышало количество ожидаемых, и к тому моменту как Молли и Гермиона наконец определились с тем, стоит ли подгонять заклинанием пыхтящую духовку, на кухню элегантно впорхнула Флёр, чтобы расцеловать свекровь и именинницу.

- Гермиона, прими наши искренние поздравления. Как тебе понравились подарки? Мы решили заскочить на минуточку, чтобы проведать родителей. Билл обещал починить балкон на втором этаже… Вишневый пирог! Какая прелесть!

Флер всегда производила эффект карусели, внезапно закрутившейся перед глазами. Мари-Виктуар, или, на семейный манер, просто Вик, ненадолго выглянула из-за плеча матери, чтобы сдержанно поздороваться и скрыться в поисках места, где можно побыть наедине со своими мыслями.

Из колонок музыкального центра постаревшая прима магической эстрады Селестина Уорбек, меняющая мужей на каждом десятке лет, напевала легкомысленную песню про «Вейлу, разбивающую сердца».

Между хлопотами по сервировке стола Гермиона насчитала на одного гостя больше: кроме Джорджа с Анджелиной и шумно вывалившихся из камина, шутливо переругивающихся Поттеров, прибыл еще один человек и его прибытие не могло не заинтересовать.

- Рон, помоги расставить стаканы, - с непонятным волнением Гермиона посмотрела в сторону улыбающейся Джинни. За спиной миссис Поттер отряхивался от сажи незнакомый, высокий и худощавый мужчина. Он был молод, но русые волосы уже медленно подтачивала седина. В самой фигуре, сутуловатой, скрытой черной мантией простого покроя, в скупых движениях чувствовалось что-то до боли знакомое, но при этом совершенно неузнаваемое.

- Джинни, Гарри, Джимми! – Тем временем всплеснула руками Молли, не забывая дирижировать посудой. – О, Тедди, как давно я тебя не видела, мальчик мой, ты так вырос! – Всхлипнув, самая старшая из миссис Уизли по очереди обняла новоприбывших и незнакомца. – Мы слышали о том, что ты теперь преподаешь в Хогвартсе, мы с Артуром так рады, так рады.

- И не что-то преподает, а ЗОТС, - сказала Джинни с нескрываемой гордостью в голосе.

- Вот он, наш профессор Люпин, - ухмыляясь, Джеймс Сириус хлопнул незнакомца по плечу.

Подошедшая поздороваться Гермиона быстро окинула взглядом человека, о котором ее дочь упоминала в каждом письме. На нее смотрел словно вынырнувший из прошлого Ремус Люпин, здоровый, молодой, смущенно улыбающийся, с волосами теперь уже ярко-бирюзового оттенка.

- Очень рад встрече, миссис Уизли. Мистер Уизли.

- Ты звал меня «тётя Молли». Мерлин, какой ты большой, Тедди! Ты уезжал в Исландию еще мальчиком.

Взгляд Тедди Люпина, сдержанно отвечающего на приветствия, остановился на Гермионе.

- Миссис Уизли… - в четвертый раз за сегодняшний вечер произнес он. – Я и не думал, что вы с Роуз так похожи.

«Как сестры», - мысленно закончила за него Гермиона порядком заезженный комплимент, к которому в последнее время прибегали все кому не лень.

- Зови меня Гермионой, иначе запутаешься. Здесь по крайней мере четыре дамы, которые могут отозваться на «миссис Уизли».

Быстро обнимая гостя, Гермиона усмехнулась собственным мыслям. Роуз писала о Теде Люпине в каждом письме, сдержанно, завуалировано, но матери ее эмоции легко было прочесть между строк. Для Роуз Тед всегда казался взрослым, да и Гермионе теперь с трудом представлялось, что этот молодой мужчина когда-то был агукающим младенцем, пускал слюни ей на плечо или бегал по Норе, играя в догонялки. Это был тот самый Тедди Люпин, крестник Гарри, родившийся в роковой год, принесший победу Магическому Миру и смерть его родителям… Маленький метаморф. То есть весьма повзрослевший маленький метаморф. Молли так ждала, что они с Мари-Виктуар поженятся…

Сама же Вик поприветствовала Тедди прохладно. Их руки быстро соприкоснулись, после чего молодые люди постарались разойтись в разные углы комнаты.

***
- Обезболивающее на второй полке слева, в аптечке.

Тедди обернулся, вздрогнув, как воришка, которого застали на месте преступления. Вик замерла в проеме кухонной двери, осуждающе глядя на него. За прошедшие годы она изменилась, но с годами все меняются и не только растут, стригутся и обзаводятся профессиональными привычками. Вик Уизли стала двигаться более плавно, смущаться менее заметно и держаться более отстраненно. В ее движениях чувствовалась привычка к соблюдению определенных границ.
Тедди притворился, что всего лишь ищет горчицу.
Вик притворилась, что ищет соль.

Заставить ее поверить, что у него не болит голова, было бы трудно. Вик знала Тедди лучше, чем бабушка или крёстный, чем кто-либо еще, она была поверенной всех его секретов очень долго - всю их общую, долгую школьную жизнь, а один секрет искренне ненавидела, ссылаясь на плохие предчувствия. Этим секретом был талисман.

Минут пять неудобная тишина прерывалась только стуком створок кухонных шкафчиков.

- У меня все в порядке. Не надо за мной присматривать. Я сам разберусь, - наконец произнес Тед, чтобы положить конец затянувшемуся фарсу.

Вик молча положила на край стола маггловский аспирин и, не оборачиваясь, вышла.

***
За две недели до Дня всех Святых у Гермионы Уизли было несколько причин для беспокойства и дурного расположения духа. Первой являлась напряженная атмосфера на работе.

Для того, чтобы руководить психо-магическим отделением больницы имени святого Мунго, требовались стальные нервы и железная выдержка. Гермиона никогда не была уверена в том, что в ее организме достаточно металла, чтобы производить подобное впечатление. Но, взвалив однажды на свои плечи ответственность за восстановление и поддержание отделения, она уже не могла перепоручить кому-то иному все, что ей с таким трудом пришлось налаживать.

Под ее ответственностью находилось очень многое. В данный момент – выбор колдомедика в состав Ежегодной Школьной комиссии от Министерства магии. Хогвартс, как и другие магические учебные заведения, регулярно посещали проверки. Из распечатанного конверта на кухонном столе выглядывал уголок письма, прибавившего Гермионе еще одну задачу к сумме уже имеющихся.

Второй причиной на этот раз стало письмо от дочери, полное разочарования и, местами, – грамматических ошибок. В отличие от других писем Роуз, пришедших за последние шесть недель, имя Тедди Люпина упоминалось в нем всего три раза, что Гермиона сочла бы хорошим знаком, если бы не было третьей причины для беспокойства.

Письма от самого Тедди Люпина.

«Миссис Уизли!
Мне крайне неудобно просить вас о помощи, но другого выхода нет. Свяжитесь со мной через каминную сеть в пятницу в 8 вечера.
С уважением,
Тед Люпин».

Вечером в пятницу ровно в 7.55 серая сова Люпина влетела в окно столовой (по совместительству кухни) дома Рональда Уизли, уронив конверт на обеденный стол. Рон в гостиной собирал поломанный телевизор вместе с Артуром. Гермиона снисходительно относилась к совместным ребяческим увлечениям мужа и свекра, и втайне радовалась тому, что конструкторская страсть не передалась Хьюго по наследству. С каждым годом Рон все больше становился похожим на отца, и осознание неизбежности такого превращения оказывало гнетущее действие.

Гермиона еще раз перечитала короткую записку.

С одной стороны, Тедди Люпин был сыном двух героев войны, Гарри относился к нему, как к родному, и он неизбежно фигурировал в каждом из писем Роуз.

С другой стороны, именно последнее обстоятельство заставляло Гермиону волноваться.

«Наверное, папа был самым лучшим парнем в школе, несмотря на то, что вы дружили с дядей Гарри, а уж он – самый необычный человек в Британии за последние лет пятьдесят, - не так давно писала ей Роуз. - Наверное, папа был лучше всех и поэтому у тебя никогда не возникало искушения влюбиться в кого-нибудь постарше. Все мои ровесники – ужасные кретины».

Аналитическая часть сознания Гермионы уже в который раз вела неравную борьбу с той частью, что отвечает за эмоции. А стрелки часов тем временем медленно подползли к отметке 7.59.

Гермиона прислушалась к веселому спору, сопровождающему возню в гостиной, вдохнула поглубже и отправила Патронуса в Хогвартс, в кабинет ЗОТС.

Через мгновение в пламени появилось лицо Тедди Люпина.

- Миссис Уизли?

Ее удивил его сухой деловой тон.

- Вы просили меня о помощи, - напомнила Гермиона, автоматически переходя к официальному тону. Взгляд Тедди изучающее скользнул по ее лицу.

- Ваша дочь сказала мне, что вы занимаетесь адаптацией бывших пациентов госпиталя Св.Мунго к жизни в магическом или маггловском обществе, - было что-то неестественное в холодном тоне, контрастирующем с той застенчивой манерой, в которой этот мальчик разговаривал на ее дне рожденья.

- Да, я возглавляю отделение Психо-магии.

- Вы давно меня знаете? – он внезапно сменил тему.

- Можно сказать, с рождения, - непонимающе отозвалась она. Непроизвольно Гермиона Уизли, ведущий колдомедик госпиталя, начала анализировать детали, перебирая в уме возможные причины странного поведения собеседника. – Мне неизвестна только та часть вашей жизни, которая прошла в Исландии… Тед, если тебя беспокоит что-то, связанное со здоровьем, я сделаю все…

- Мне кажется, что вы знаете обо мне что-то еще, - Тедди перебил собеседницу, одарив инквизиторским взглядом.

- Вы, наверно, хотите попасть в число посетителей моего отделения? – язвительно осведомилась Гермиона, пытаясь избавиться от мысли, что все это – глупая выходка, организованная не без участия Альбуса Поттера.

- Не более чем вы, - желчно ответил Тедди. – Напротив, я бы не хотел туда попасть никогда. Именно поэтому я вынужден просить вашей помощи. Дело в том, что я не Тед Люпин.

- И кто же вы? – Гермиона только укреплялась в своих догадках. Напускная бесстрастность в лице молодого преподавателя, нехарактерная для Люпина, убеждала ее в том, что он долго репетировал, но со своей ролью не справляется.

- Вот это я бы и хотел узнать, но мне нужно содействие специалиста.

Гермиона молчала, размышляя, не подыграть ли детям, чтобы в нужный момент найти прокол в их задумке и вывести на чистую воду.

- Вы хотите, чтобы я узнала, кто вы? – спросила она.

- Именно это я вам только что сказал, – было похоже, что Тедди еле удерживается от более резких слов. Он словно подражал кому-то смутно знакомому, но неузнаваемому.

- Почему вы не обратились к Гарри? Он знает вас значительно лучше, чем я. Он практически заменил вам…Теду отца, - произнесла Гермиона, понимая, что фраза, да и весь их диалог, звучит как одно сплошное недоразумение.

- Я же уже объяснил, что не испытываю желания быть раньше времени причисленным к сумасшедшим.

- Можно задать вопрос так, чтобы не вызвать лишнего подозрения.

- Для этого необходимо что-то помнить о себе. Но я не помню. Я не могу вспомнить даже своего лица.

- И почему же вы решили, что не являетесь Тедом Люпином?

- Потому что он тоже находится в моем сознании, - незнакомец словно раздумывал, говорить ли ему что-то еще. – Словно мы вдвоем заперты в одну черепную коробку. И коробка эта физиологически принадлежит ему, я же ощущаю себя чуждым ей. Одновременно находиться в состоянии полного осознания своих действий мы не можем, поэтому я не в силах спросить у хозяина этого тела, что именно я здесь забыл, и каким образом мне пришлось его потеснить.

Гермионе вспомнилось, как много гуляет по Хогвартсу сплетен про одержимость и возрождение темных волшебников. На протяжении двадцати пяти лет слухи оставались только слухами.

– Я не уверена, что могу помочь вам. Во-первых, потому, что вы – там, а я – здесь, к тому же в Хогвартсе есть свой квалифицированный медицинский специалист…

Симпатичное лицо Тедди Люпина искривилось в пренебрежительной гримасе.

- А во-вторых, потому, что есть вероятность, что у вас не самая распространенная шизофрения с раздвоением личности, - Гермиона подумала и решила, что все-таки одну гипотезу нужно попробовать отмести. – Или склонность нелепо шутить.

- Ну что ж, миссис Уизли, вы полностью удовлетворили мое любопытство и свое самолюбие. И поскольку соответствующий ярлык привешен, а описание попадает под классификатор, я не смею больше занимать время, предназначенное для варки супа.

- Это не очень веж… - хотела было возмутиться Гермиона, но лицо псевдо-Люпина уже исчезло из камина Уизли, оставив только сухо потрескивающий огонь. – Тедди?

- Поберегись! На кухню влетает голодный филин, - довольный Рон появился в проеме двери, обнадеженный доносившимися запахами, но застал жену, нервно командующую котлами и овощерезкой. - Что у нас на ужин?

- Значит, ярлыки, классификаторы, - бормотала она, помешивая первое и не замечая, что начинают пригорать бифштексы. – Другими словами, ограниченность мышления!

- Мне кажется, тебе пора взять отпуск, - посочувствовал Рон и поспешил ретироваться, пока раскрасневшаяся от гнева жена не замахнулась на него тряпкой.

Глава четвёртая,
В которой Гермиона получает и пишет письма, Альбус и Роуз ссорятся, а о Теде выясняется еще кое-что.

Гермиона, как могла, старалась выкинуть этот злосчастный разговор из головы, но то и дело в памяти всплывала та или иная фраза. Хуже всего было то, что ощущение чего-то знакомого, но не желавшего извлекаться из подсознания, присутствовало постоянно, налетало и мучило, как надоедливый комар.

Вечерами Гермиона вглядывалась в окно, но хлопанье крыльев означало, что домой вернулся старенький, надрывающийся от веса почты Сычик или служебная сова с еженедельной подпиской. Писем, разоблачающих проделки Альбуса, Роуз не присылала, а тревога не проходила.

Через три дня, когда томительное ожидание достигло апогея, на освещенном закатом кухонном столе она обнаружила новое письмо. Гермиона вскрыла конверт и быстро пробежалась по строчкам.

«Гермиона, - теснились срывающиеся с линии буквы, - вы, наверное, сочтете меня сумасшедшим, но я хотел рассказать вам кое-что. Возможно, вы сможете мне помочь. Гарри говорил мне в тот вечер в Норе, что вы занимаетесь психо-магией в госпитале св.Мунго, значит, вам не понаслышке знакомы душевные болезни, одержимость и прочие отклонения.

Умоляю вас, поговорите со мной и ничего не говорите Гарри. Он очень занят в Отделе Тайн. И мне бы не хотелось тревожить всю семью.

Спика принесет вам конверт чуть больше, чем за день, значит, вечером в понедельник мы сможем с вами связаться через камин.

Тед Люпин».

Гермиона перечитала записку и покачала головой. Да, ей бы хотелось, чтобы Тедди Люпин извинялся за того хамоватого и язвительного типа, которого она увидела в предыдущем разговоре. Но записка – копия предыдущей, только написанная в других выражениях, уже успела породить новое беспокойство. Возможно, никакой шутки не было, и Тедди Люпину действительно требовалась помощь.

Надо было срочно все проанализировать, разложить по полочкам и сообщить Гарри. Гермиона подумала, что стоит, наверное, написать письмо МакГонагалл, ведь соседство с психически неуравновешенным преподавателем определенно не пойдет на пользу детям. Сердце ёкнуло при мысли о Роуз, в мыслях которой этот мальчик занимал так много места. Наверняка он часто общается с Никки, сестрой Виктуар, с Альбусом и Лили, и, может быть, Хьюго…

Вечером понедельника Тедди Люпин выглядел осунувшимся, но все равно приятно улыбнулся, напомнив ей Ремуса Люпина и школьные времена. Внешность бывает обманчива, - думала Гермиона, - но иногда сюрпризы подбрасывает не только внешность.

- Добрый вечер, Гермиона.

Несмотря ни на что, Гермиона улыбнулась в ответ, ободряюще, так, как улыбалась пациентам и детям, если им требовались помощь или совет:
- Добрый вечер, Тедди. Ты просил меня о консультации.

- Да. У меня к вам будут... наверно, странные просьбы и вопросы, - засмущался Тедди. – У меня такое ощущение, как будто это все уже было, и мы с вами разговаривали, я, кажется, просил вас о помощи.

Гемиона не стала делать поспешных выводов, только покачала головой, призывая его продолжать.

- Вам приходилось сталкиваться с одержимыми? Я знаю, что вы первая рассмотрели в моем отце оборотня…

- Но ликантропия, во-первых, не является одержимостью, а во-вторых, не передается по наследству. Только с укусом оборотня.

- Да, я что-то читал об этом. Нет, меня никто не кусал. Но у меня нет никаких предположений… На мне может быть проклятие или я просто сошел с ума. В моем мозгу… теперь…появилось нечто ужасное. Оно... не мое.

Гермиона тщетно искала в его лице хоть какие-нибудь намеки на то, что все происходящее – не более чем шутка. Ей упорно хотелось верить в то, что молодое поколение всего лишь более эгоистично и легкомысленно и потому способно смеяться и дурачиться даже в столь взрослом возрасте, но разум уже уловил несколько тревожных сигналов.

- И как это проявляется? – прокашлявшись, спросила она.

- Мне кажется, что за мной постоянно кто-то наблюдает, особенно, когда никого нет рядом, - Тедди задумался, глядя куда-то в пол. – Мое сознание может отключиться, и я не помню, что только что сказал или сделал. И еще есть сны. Вернее, один сон. Когда я был маленьким, Гарри обмолвился, что через сны он соприкасался с сознанием Вольдеморта…

Гермиона ощутила, как ее сердце ударилось о грудную клетку:

- И что же это за сон?

- Мне снятся мальчик и девочка, по возрасту где-то как Альбус и Роза, они даже похожи. Я лежу на холодном и жестком полу и, кажется, я очень болен, а они могли бы помочь мне, но у них нет времени, они чего-то хотят от меня, а я чего-то хочу от них, но не спасения – это точно. У меня тоже нет времени. А потом я умираю. Ничего особенного, если бы…

- Ничего особенного, если бы…что?

- Ничего особенного, если бы он не повторялся. На следующий за сном день у меня может случиться очередной провал в памяти, когда я говорю или делаю неожиданные вещи. Оказалось, что я знаю очень много заклинаний, которых никогда не читал и не слышал. Некоторые из них явно относятся к разделу Темной магии.

- Память поколений, - прошептала Гермиона. Генеалогические болезни семейства Блэк, с которыми она ознакомилась на стажировке в Мунго, пронеслись перед глазами. Она чувствовала себя так, словно вот-вот схватит самую суть, но суть, вильнув хвостом, ухитрялась снова скрыться. – Замечают ли все эти странности в Хогвартсе? И почему ты не обратился к мадам Помфри?

- Я обратился. Но она сказала мне, что я хам, каких мало, и зря морочу ей голову. Словно я уже был у нее с чем-то подобным и успел оскорбить. Может быть, так оно и было. Может быть, это «оно», то, что сидит во мне, приходило к мадам Помфри. Никто ничего не заметил, директор МакГонагалл считает меня чрезмерно впечатлительным, хотя, она предупреждала меня, что несдержанное поведение недопустимо, но разговоры студентов полны слухами. И их считают только слухами.

Гермиона попыталась спрятать нервную улыбку. Ситуация, если, конечно, у Тедди не было относительно изученного, более или менее определенного раздвоения личности, становилась все тревожнее и непонятнее.

- Я написал бы Гарри. Но я не думаю, что это так страшно и требует его вмешательства. Вы поможете мне?

- Разумеется, - измученная собственными догадками, Гермиона уже была готова ко всему – от экзорцизма до шизофрении.

Кандидатура колдомедика для комиссии в Хогвартс напрашивалась сама собой.

***
«Уважаемая Минерва!

Я знаю о том, что Хогвартс периодически испытывает определенное давление со стороны Министерства Магии и у Вас много хлопот, связанных с ревизиями.

Но у меня есть к Вам просьба очень внимательно отнестись к одному из молодых преподавателей – Теду Люпину. Он замечательный юноша, но в данный момент переживает трудный период, связанный, как я предполагаю, с его здоровьем и поиском своего пути в жизни. Его поведение не всегда оказывается адекватным ситуации, поэтому я прошу вас обратить внимание на любые мелочи.

Моя просьба может показаться Вам избыточной и странной, к тому же у меня нет никаких доказательств собственной правоты. Но, тем не менее, я прошу Вас отнестись к ней со всей серьезностью.

И я прошу вас не сообщать об этом письме мистеру Люпину.

С уважением, Гермиона Уизли».

***
«Дорогая Гермиона!

Я отношусь со всей серьезностью к просьбам специалистов Вашего уровня, тем более, что причин не доверять Вам у меня нет и быть не может.

Тем не менее, хочу отметить, что профессор Люпин ответственно подходит к исполнению своих обязанностей, и в его поведении ничего экстраординарного не отмечено. Иногда он дает чрезмерную, на мой взгляд, власть собственным эмоциям, но ни разу не обращал ее во вред учащимся или преподавателям.

Если же какие-либо странности будут иметь место, я незамедлительно приму соответствующие меры и оповещу штатного Хогвартского колдомедика.

Профессор Люпин не будет оповещен о нашей с Вами беседе.

С уважением, Минерва МакГонагалл».

***
Роуз Уизли машинально оправила одежду и смахнула несуществующие пылинки со значка старосты.

- Волнуешься? – спросил Альбус Поттер с демонстративно наплевательским видом, заложив руки в карманы.

- Не каждый день можно почувствовать себя психом, - отозвалась Роуз, провожая взглядом группу преподавателей, среди которых был Тедди Люпин, весело подшучивающий над молодой преподавательницей маггловедения. Он не посмотрел в сторону студентов.

- Нечего пожирать его глазами на виду у всей школы. Все равно на Хеллоуин ты, как всегда, придешь со мной, - Альбус фыркнул, выражая тем самым все нюансы своего отношения к делу. Они ждали этого момента, продлившегося несколько секунд, двадцать минут.

Лестница - небольшой островок, на котором они только что остались вдвоем -  пару секунд назад ведущая в Западное крыло, разворачивала их в непредсказуемую сторону под удивленные вскрики запоздавших перейти первокурсников.

- Ах, какая жертва с твоей стороны! Думаешь, меня и пригласить некому? – взорвалась Роуз, поднимаясь на одну ступеньку лестницы выше, чтобы быть с кузеном вровень. – И вообще, я вовсе не о себе.

У Альбуса Поттера были свои соображения, по каким причинам Роуз на любых праздниках появлялась неизменно в его компании.

- Да нет, мне каждый раз приходится вежливо объяснять твоим ухажерам, почему ты им отказала, а это так легко и приятно - ты себе просто не представляешь, - Альбус тоже поднялся на одну ступень, чтобы не потерять преимущество. Ступень была последней. – И о чем же это ты, если не о своей одержимости бесподобнейшим и популярнейшим Тедди?

- Мама прислала письмо, - Роуз махнула у него перед носом листом пергамента, – в Хогвартс собирается Ежегодная комиссия. Будут снова проверять условия проживания, питание, соблюдение статутов… Но есть одно изменение. Состав: ревизор от Министерства, представитель Международной Конфедерации Магов, и медицинский эксперт. У мировой общественности есть сомнения в адекватности поведения то ли детей, то ли взрослых, в нашей школе, о чем нам скажут сегодня за обедом. Улавливаешь?

- А медэксперт – психо-маг? – проницательно поинтересовался Альбус.

- А медэксперт – мама, - уточнила Роуз, выталкивая его с лестницы на галерею.

- Ну и нечего волноваться, - Альбус поупирался для вида и в последний момент спрыгнул с отъезжающей ступеньки, прихватив кузину с собой. – Миссис Уизли ни за что не отдаст нас на растерзание министерским пронырам.

- В моей семье миссис Уизли называют бабушку, - Роуз прибавила шагу, чтобы успевать за ним.

- А в моей семье бабушку называют бабушкой, как и положено. Тем более, что у нас общая бабушка, а семья вроде как вчера еще была одна, - Альбус выхватил письмо у нее из рук. – Отдам, когда перестанешь дуться.

- Сам хорош – только и делаешь, что огрызаешься на Тедди. И на меня за что ты взъелся? Что за детские выходки? Не хочешь идти на бал-маскарад – не ходи. На Хеллоуин всего раз устроили что-то интересное, и тут у Альбуса Северуса испортилось настроение!

- Да плевать мне на твоего Тедди, - Альбус спрятал пергамент в карман. – За тобой кому-нибудь присматривать, чтобы ты вконец не ополоумела от любви.

- Это вы все вокруг с ума сошли, - гневно пробормотала Роуз. – Комиссия всех заберет в Мунго оптом. И меня за компанию.

чиорд. XD
письма из позапрошлого века, я согласна.
фразы многокилометровые

Эмили
еще немного, еще чуть-чуть, и если я не сдуюсь, то допишу и смогу сказать "ну наконец-то"

Глава пятая,
в которой обсуждается прибывшая комиссия, состояние и странности Теда Люпина и еще кое-что.

- У нас снова будут измерять вес и рост, сколько мы съедаем пудинга и выдыхаем воздуха, - сообщил Хьюго Уизли, маскируя библиотечный стол двумя стопками книг.

- Если бы! - Лили Поттер выглянула из-за подшивки журналов по Гербологии. – Как бы не стали спрашивать, не предсказал ли кто пришествие очередного Темного Волшебника. И психо-маг зачем-то… То есть, я ничего не хочу сказать насчет тети Гермионы, но это как-то слишком.

Мадам Пинс, согнутая временем библиотекарша, кинула на них осуждающий взгляд. Со времен Осады Хогвартса она оглохла на одно ухо, и различать шепот обнаглевших студентов пожилой даме удавалось с трудом, зато новое пенсне скомпенсировало ей недостаток контроля над учащимися. Нарушители порядка тут же спрятали свои макушки за нагромождением учебников.

- Очень кстати психо-маг, - Альбус шумно приземлился на соседний стул, - на повестке дня у нас по-прежнему уровень адекватности одного профессора.

- А я-то думал, праздничный бал, - хмыкнул Хьюго.

- Мне кажется, что все-таки его прокляли, - Роуз отправила Альбусу пару выразительных гневных взглядов.

- Бал или профессора?

- Хью, не смешно. Если не можешь сказать ничего по существу, то лучше молчи.

- Как? Тебе не важно мое ценное мнение?

- Перебьюсь, - лицо Роуз стало мрачным и раздраженным. - Сколько можно кривляться? Вы с Алом сговорились? Пока что никто из вас никакого мнения не высказал, только слухи и шуточки. Вам не приходило в голову, что Тедди, может быть, нужна помощь?

- Да, колдомедицинская, если зазнайство теперь лечится в Мунго, - ввернула Лили из-за закудрявившегося свитка. Ее лицо не выражало никакой заинтересованности темой разговора, настолько не выражало, что казалось - именно эта тема настолько наскучила ей, что даже лекции профессора Биннса на фоне нее были аттракционом. - Оттого, что у тебя мама психо-маг, ты не можешь вот так уверенно говорить о диагнозах.

- Это все же лучше, чем верить в пророчества, предсказанные на уроке у тети Луны. И нет, ничего не говорите мне о зазнайстве. Я устала слушать. Такое впечатление, что вам все равно, что за проблема у Тедди, а я же вижу, что у Тедди есть проблема. Я знаю, я говорила с ним и он был... странным.

- О чужих проблемах можно много всего узнать.  Если понаблюдать за всякими мелочами, записывать их, фотографировать, то из них можно составить полную картину, - с энтузиазмом зашептал Хьюго, пока его сестра и кузина обменивались недовольными взглядами.
"Что?" - вызывающе спрашивал взгляд Лили.
"Что?" - парировал взгляд Роуз.

- Это называется «компромат», - подсказал слизеринец Альбус.

- Нет, это называется «сбор данных», - поправил рейвенкловец Хьюго. – Данные не обязательно должны содержать что-то грязное, в них может быть зерно истины. У меня есть колдофотокамера, у тебя – мантия-невидимка, у Роуз – большое желание что-нибудь узнать, а у Лили – куча отработок по ЗОТС. Мы отлично экипированы для расследования.

- Я вам не позволю, - устало произнесла Роуз, опуская отяжелевшую голову на руки. – Это недостойно...

- Гриффиндора? - продолжила Лили, которая училась на Хаффлпаффе, - не волнуйся, мы не гриффиндорцы и страдать не станем. А ничего не предпринимать, как говорит папа, невозможно.

***
Комиссия посетила Хогвартс в канун Дня всех святых.

Гермиона Уизли частенько задумывалась, не потому ли Ежегодная комиссия, как назло, всегда приурочена к какому-либо празднику, что именно в этом время все стараются задобрить ревизоров, но обилие еды и настигающее всех благодушное настроение скорее играют на руку комиссии, чем принимающей стороне. Комиссия собиралась провести в Хогвартсе три дня, и к этим трем дням Хогвартс готовился вдвойне.

Высокомерный тип, поселившийся в голове Тедди Люпина не давал ей покоя. Мысленно она окрестила его «профессором». Чванство и сарказм хорошо сочетались с этим прозвищем.
Вместо приветствия он поинтересовался целью ее визита и тем самым быстро избавил от сомнений по поводу идентификации личности, с которой ей предстояло провести ближайшие полчаса.

- Я пришла сообщить, что сделаю все возможное, чтобы установить, кто вы, - пообещала Гермиона.

Профессор с нарочитой неохотой оторвался от проверки домашних заданий пятого курса. Откладывая свитки в сторону, он бросил на нее колкий и недовольный взгляд. Потемневшие глаза смотрели настороженно, весь облик молодого преподавателя неуловимо изменился, хотя и сохранил прежние черты, словно замер на середине превращения. Несмотря на внешнее сходство, от вежливого мальчика Тедди в нем практически ничего не осталось. Глядя на ставшие черными волосы Люпина, Гермиона задумалась, осознает ли эта его ипостась, что является метаморфом и насколько серьезно осознает.

- Превосходно, - ядовито произнес профессор. – Что вы собираетесь предпринимать?

- Провести несколько стандартных тестов.

В следующие несколько минут выявление темномагических проклятий с треском провалилось, и это почему-то нисколько Гермиону не удивляло. Сканирующие заклинания ничего не обнаружили.
- Вы носите на себе какие-нибудь амулеты, артефакты?

- Я похож на идиота? Нет, не ношу. Предвосхищая ваш вопрос, скажу, что никаких подозрительных вещей в пределах досягаемости я не обнаружил. Люпин увлекается зельеделием и минералогией, если вы не знали. Ничего опасного.

Профессор оказался из тех привередливых личностей, которые обычно полагают, что колдомедик не способен узнать или сообщить им что-либо новое. Гермиона упорно боролась с непонятно откуда взявшимся желанием обратиться к нему «сэр». Боролась, во-первых, из принципа, а во-вторых, потому, что такое обращение к мальчику младше ее на семнадцать лет выглядело бы чрезвычайно экстравагантно.
Перо-самописец нервно подрагивало над подшивкой тестов.

- Хорошо. Итак, вы ничего не помните о себе. Расскажите о том, как вам работается преподавателем. Вы испытываете трудности в подаче учебного материала?

- Не испытываю. Возможно, мне доводилось преподавать и раньше. Мне знакома программа, которой пользуется Люпин.

- И Хогвартс тоже кажется вам знакомым местом?

- Мы с вами спокойно общаемся на одном и том же английском. Очевидно, я британец. Сколько вы знаете британских магов, которые не учились в Хогвартсе? Лично я – немногих.

- И кого можете назвать?

Профессор с лицом Тедди Люпина и чужими тёмными глазами потер виски, зажмурившись. Возможно, процесс воспоминания вызывал у него головную боль.

- Никого не помню, - наконец ответил он.

- Хорошо, оставим это. Как вы думаете, сколько вам лет?

- Полагаю, больше, чем Люпину. Возможно, больше, чем вам.

Гермиона мысленно посоветовала себе успокоиться и сделала несколько глубоких вдохов. Те, кто пережил войну, еще очень долго не могли пережить иррациональный страх определенного рода, хотя очередное возрождение Вольдеморта было весьма сомнительным. Сколько блуждающих душ, возможно, бывших преподавателей, знакомых с программой Хогвартса, могло захотеть вернуться в Школу таким своеобразным путем? Гермионе на мгновение захотелось, чтобы это оказалась всего лишь шизофрения на фоне увлечения историей, успокоительно знакомый диагноз, ведь Тедди переворошил много книг и газетных подшивок, пытаясь найти сведения о родителях. Но когда мгновение закончилось, она почувствовала укол совести.

- Вы помните, как вас зовут?

- Нет.

- Какие-нибудь места, вещи, имевшие для вас значение?

- Нет.

- События последней войны?

- Мне кажется, ваша тактика малоэффективна, - раздраженно заметил профессор, скрещивая руки на груди. Выражение его лица не оставляло сомнений – голова у него все-таки болела. – Я уже задавал себе все эти вопросы.

- Некоторые вопросы полагается задавать для последующей записи, - возразила Гермиона. – А повторение некоторых способно привести к неожиданным результатам.

- Единственный результат ваших вопросов, мисс Грейнджер, – усиление головной боли.

Гермиона вздрогнула. Комбинация всего услышанного во время разговора выстроилась в голове в определенное, хотя и невероятное предположение.

- Я уже двадцать лет как миссис Уизли… сэр. Вижу, кем бы вы ни оказались, двадцать или более лет назад мы с вами должны были быть знакомы. Кстати, как часто болит голова? И как справляетесь с болью?

Профессор, если и был озадачен, виду не показывал. Для замкнутого, но эмоционального Тедди Люпина это был бы феноменальный самоконтроль.
Перо-самописец удивленно приподняло острие над пергаментом.

- Перед…как бы это назвать… перевоплощением. Боль служит предвестником. Я думаю, через несколько минут вы сможете лицезреть исходного обладателя этого тела. Разумеется, я применяю обезболивающее. У Люпина солидный запас этого средства, думаю, он варит его сам, по стандартному рецепту учебника Зельеварения за пятый курс. Не понимаю, что вам кажется смешным, миссис Уизли. Вы пока не сумели помочь мне, хотя, вероятно, старались.

- Простите, это нервное. Я буду стараться и дальше. Любые мелочи могут оказаться важными.

- Главное – результат.

- Бесспорно, - Гермиона предпочла согласиться. Застывшая усмешка не желала сходить с ее лица. – Если вы говорите правду, и вы действительно… делите вместе с Тедди Люпином его сознание и тело, то, вы должны отдавать себе отчет в том, что… скорее всего, вы сами… мертвы. И являетесь духом.

- Скорее всего, - задумчиво повторил профессор. На мгновение его лицо потеряло прежнее нетерпеливое и хмурое выражение. Возможно, виной тому был очередной приступ боли. – Вторжение в чужое сознание сопровождается болевым эффектом. Это логично, мисс Гр… миссис Уизли. Дело за малым: осталось только выяснить, кто я и зачем мне это потребовалось.

- Именно за этим я здесь. К тому же, сегодня Хеллоуин.

***
- Здравствуй, Невилл, - Гермиона улыбнулась другу и бывшему сокурснику, заглянув в теплицы, где тот занимался пересадкой луковиц каких-то экзотических растений. Звуки, доносившиеся снаружи, притихли и отодвинулись. По-прежнему было слышно, как на улице восторженные ученики транспортировали в замок созревшие тыквы, как шумел ветер, кричали мигрирующие птицы. Невилл напевал под нос какой-то незатейливый мотив, и на душе становилось тепло и уютно. С годами он погрузнел и стал похож на добродушного мягкого медведя, из тех, что часто можно увидеть в витринах детских магазинов, и которые вполне могут заменить ребенку средних размеров диван. Невилла любили ученики, он словно воплощал собой ходячий уют и приветливость, и было немного странно припоминать, что этими самыми руками, сейчас перепачканными землей и удобрениями, он вытащил меч Гриффиндора, чтобы снести голову Нагайне.

- Что ты мне расскажешь интересного из школьной жизни?

- В этом году планируется красивейший и страшнейший Хеллоуин с маскарадом, - между делом ответил профессор Лонгботтом, руководя перемещением рассады в ящики. – Твой сын колдографирует все, что движется, профессор Флитвик пророчит ему будущее отличного репортера. Роуз серьезно претендует на звание лучшей ученицы Школы, - у тебя очаровательная дочь, ты знаешь об этом? Мне привезли партию свежей эхинацеи. Ханна, кстати, готовит из нее отличнейшую настойку. Ты же хочешь спросить меня о чем-то другом, да, Гермиона?

- Да, о чем-то другом, - согласилась Гермиона Уизли, невольно погрузившаяся в воспоминания о тех днях, когда она еще была Гермионой Грейнджер, девочкой с копной непослушных кудрей и сумкой, вечно набитой толстыми учебниками. – Что ты можешь мне рассказать о Тедди Люпине?

Невилл замялся, собирая лоб в складки. Его располневшее лицо выражало сомнение и нерешительность.

- Ему трудно на этом месте, и похоже, что в Школе его держит больше чувство долга, чем призвание, - Невилл неторопливо стянул рабочие рукавицы и прикрыл двери. – Студенты верят, что он попал под проклятие, о котором в Хогвартсе слагают легенды. А еще у него очень необычный боггарт. У меня был похожий.

Гермиона, утомленная ароматом Позднецвета и ностальгическими мыслями, сначала не обратила внимание на его слова. Позднецветы, цветущие с октября по март, дарил ей Рон на всякий зимний праздник.

- На школьные легенды, боюсь, у меня нет времени. Студенты любят не думать, а допридумывать. Дети могут верить в совершенно невообразимые вещи.

- И мы с тобой знаем, что они не всегда ошибаются, - профессор Лонгботтом коснулся ожогов, оставленных на лбу старой, сгоревшей Сортировочной Шляпой.

Глава шестая,
в которой одна из личностей Теда Люпина находит свое лицо, Хогвартс теряет преподавателя ЗОТС, а Гермиона подбирает кое-что.

В Хеллоуин Хогвартс украсился всей положенной мрачной атрибутикой. Стайки наколдованных летучих мышей выделывали замысловатые па под потолком, привидения устроили парадное шествие, а Большой зал приветствовал входящих тыквами со светящимися прорезями глаз. Торжественная и официальная часть праздника состояла из ужина и бала-маскарада, а в первом танце преподаватели блеснули хореографическими талантами, открывая вечер. Гермиона не без улыбки наблюдала за тем, как Симус Финниган кружит директора МакГонагалл, и вспоминала, как бывший гриффиндорский декан когда-то преподавала им танцевальное мастерство.

Где-то поблизости вертелся непослушный Хьюго, которому строго-настрого было запрещено везти с собой в Хогвартс колдофотокамеру. Местопребывание сына Гермиона могла определить по поднимающимся тут и там дымкам от вспышек.

Что же касалось Роуз, то материнское сердце дрогнуло, а разум пришел в изумление, когда дочь была приглашена на танец тем самым преподавателем, которому посвящала столько писем.

Гермиона постукивала в такт носком туфельки и думала о хрупкости тех безыскусных фантазий, которые теснятся в голове школьниц. Девичьи мечты редко отличаются оригинальностью: блестящий кавалер, популярная мелодия и романтическая обстановка. Нет, кавалер должен быть не просто блестящим, он должен оказаться тем самым, на которого день за днем робко посматриваешь, едва дыша, а по ночам мечтаешь, что когда-нибудь возникнет повод, наступит праздник, будет бал, и он внезапно решится подойти, он выберет именно тебя. Кто-нибудь хоть раз непременно был влюблен в своего профессора, такого кавалера, который совсем рядом, но недоступнее всех остальных.

В стройном кружении пар внезапно произошел какой-то сбой. То ли кто-то наступил партнерше на ногу или подол мантии, то ли сбился с такта, но танцующие рассыпались по залу, а музыканты после небольшой паузы перешли к другой, более энергичной музыке. Зазвучал голос приглашенного диджея.

Покидая Большой зал в числе гостей и преподавателей, Гермиона снова оказалась бок о бок с Тедди Люпином. На лице его отражалась знакомая мука.

- Сейчас начнется, - быстро зашептал он сквозь сжатые зубы, поддерживая ее под локоть и наклонившись к уху, чтобы посторонние ничего не услышали. – Такое ощущение, будто мне нельзя подойти ни к кому из Уизли…

- Ты чувствуешь приближение приступа, когда говоришь с кем-нибудь из Уизли? – только и успела переспросить Гермиона между церемонным прощанием преподавателей и гостей, но Тедди смог лишь кивнуть в ответ, не дойдя до подробностей. Рука, поддерживающая ее, сначала ослабела и обмякла, затем приобрела совсем другую, жесткую ястребиную хватку.

- Вы оставите мне синяки, - прошипела Гермиона, разочарованная тем, что ей так и не удалось ничего выяснить у самого Тедди.

- Прошу прощения, - прошипел в ответ профессор, поспешно отпуская ее руку. – Обморок, сопровождающий смену караула в этом теле, не дал мне времени, чтобы обратить внимания на всю ненадежность моей опоры.

- Тедди, то есть профессор Люпин, только что сообщил мне сведения, которые могут быть важными. Я бы хотела их проверить.

- Можете приступать. Только не забывайте, что коридор – не самое подходящее место для беседы.

- Разумеется. Можно на кого-нибудь наткнуться. Это было бы неприятно, - пробормотала Гермиона.

- Не бойтесь, вас не оштрафуют за прогулку по Хогвартсу в неположенное время, - съехидничал профессор, заставив спутницу удивленно вскинуть брови.

- Я всего лишь имела в виду, что мы можем привлечь чье-нибудь внимание. А что, в Хогвартсе все еще применяются штрафные санкции за мелкие проступки?

- А что, вы полагаете, что другие санкции будут эффективнее?

- Да, полагаю. Как психолог и психо-маг. Куда мы направляемся?

- Можете не беспокоиться, мы направляемся в кабинет ЗОТС.

В свете огонька Люмоса Гермиона наблюдала за тем, как постепенно чернеют волосы и темнеют прищуренные глаза профессора, и вспоминала «Трактат о метаморфомагах», который раздобыла как раз накануне вылета комиссии в Хогвартс. «Метаморфы, - говорилось в нем, - могут управлять своим перевоплощением и удерживать необходимую им внешность любое время. Но в бессознательном, сонном и отвлеченном состоянии они возвращаются к исходной внешности. Пока метаморф не думает о поддержке своей маскировки, он выглядит так, как ему комфортнее всего, чаще – так, как ему дано природой».

- Что у вас с рукой? Растяжение?

- С какой рукой?

- С левой. Вы потираете предплечье. Можно мне взглянуть?

- Вам показалось.

- И все-таки я уверена, что не показалось. Я могла бы вам помочь, если вы позволите отвернуть рукав.

- Я не стану совершать бессмысленных действий. В моей руке нет ничего особенного. И – повторяю – вам показалось.

Гермиона мысленно приказала себе не торопиться и еще раз всё обдумать. Профессор молчаливо двигался рядом, опережая спутницу на шаг или два, изредка, словно нехотя, оборачивался, чтобы жестом указать ей поворот, и на лице его читалось желание поскорее от нее отделаться.

- Вы назначили много отработок Лили Поттер, - сказала Гермиона, которую стало угнетать их молчаливое шествие по опустевшему вечернему Хогвартсу. Профессор вздрогнул. – По две каждую неделю. Она так плохо занимается?

- Не вижу повода обсуждать с вами успеваемость моих учеников.

Гермиона мысленно заставила себя сосчитать до десяти, чтобы усмирить раздражение и сохранить внимание. Ответ был не столь важен, сколь важна реакция. Реакцию нельзя было упустить из виду.

- Лили… Поттер, - наконец выговорил профессор с легкой заминкой, - не лишена способностей. Если я вам скажу, что ее присутствие меня успокаивает, вы поверите? – Неожиданно добавил он, подходя к двери кабинета и жестом приглашая войти.

- Поверю, - ответила Гермиона. На языке вертелось «Это непедагогично», вертелось, но не срывалось. Какое-то досадливое и неприятное чувство пошевелилось в груди у Гермионы Уизли. Она не понимала, почему ощущает себя слегка разочарованной.

- Итак, какие сведения вы хотите проверить?

- Профессор Люпин сегодня вечером высказал наблюдение, что перед сменой ваших личностей он обычно общается с кем-то из семьи Уизли. Не замечали ли вы подобной закономерности?

Профессор задумался, оглаживая пальцами подбородок и что-то просчитывая в уме. Гермиона взглянула на свои записи, в которых отмечала его слова и реакции и где записала предварительный вывод. Всё сходилось, насколько ей позволяла судить об этом память, но вероятность ошибочного предположения никогда не стоило отставлять в сторону слишком рано.

- Не исключено, - наконец, согласился он. – Но в Хогвартсе на каждом курсе есть кто-то с фамилией Уизли. Я так понимаю, что раньше с мистером Люпином не происходило ничего подобного, а за пределами Школы он общался исключительно с вашим семейством. Это значит, что предположение ошибочно. Полностью или частично. У вас еще есть вопросы?

- Думаю, что уже нет. Но у меня есть предположение о том, кто вы такой. И если вы согласитесь его проверить, мы сможем его проверить.

По настороженному лицу профессора пробежало выражение такой жадности и муки, что к горлу Гермионы комом подкатила острая жалость, смешанная с желанием помочь.

- Да, конечно.

- Нам понадобится том второй «Новейшей истории магии». У вас есть такой?

Профессор молчаливо призвал необходимую книгу из стеллажа.

- Раздел «Директора Хогвартса».

Профессор недоуменно взглянул на колдомедика, по-прежнему выполняющего непостижимые для него стратегические ходы.

- Прежде чем я покажу вам лицо, которое может оказаться вашим, я расскажу вам о метаморфомагах. Тедди Люпин унаследовал это качество от матери, это врожденное свойство его тела, которое вы не контролируете. Метаморфомаг может выглядеть как угодно, как захочет. Пока он осознает, что и как изображает. Когда же тело выходит из-под его контроля, он выглядит в соответствии со своим представлением о собственной внешности. То есть так, как привык выглядеть с утра в зеркале, например. Нет, вам сейчас все станет ясно. Психо-маги установили, что, даже забыв все на свете, мы помним, как мы выглядим. И – стоит посмотреть на свое изображение – мы тотчас же узнаем себя. Поскольку вы все-таки метаморф, раз уж вы в этом теле, то, узнав свое изображение, вы сымитируете его, придете в естественное для вас состояние. Значит, мне требуется показать вам его. Смотрите в конце списка.

- Изображение директора Хогвартса? – Профессор медленно, меланхолично и послушно переворачивал слегка потускневшие страницы с глянцевыми колдографиями. Замерев над предпоследним портретом, он искоса взглянул на Гермиону Уизли, внешне совершенно невозмутимую, внимательно следившую за его действиями. Слышно было, как он сглотнул перед тем, как, наконец, остановить взгляд на открытом изображении.

- Да, директора Хогвартса, - тихо повторила Гермиона.

«Директора, который был преподавателем более двадцати лет назад, который знает меня как мисс Грейнджер, у которого характерная реакция на фамилию «Поттер», который помнит устаревшие формы дисциплинарных взысканий и темномагические заклинания, которых не мог знать Тедди Люпин. Который знает наизусть учебники по Зельеварению и преподавал ЗОТС. Наконец, который был Упивающимся Смертью и носил на левом предплечье Темную метку…»

- Северус Снейп, - словно пробуя на вкус, прочитал профессор. С внешностью профессора происходили явные и более быстрые, чем обычно, метаморфозы. Он становился все бледнее, нос заострился, плечи поникли. Гермиона невольно отступила на шаг, а ее собеседник схватился за виски и через мгновение рухнул на пол, уронив том «Новейшей истории магии».

***
- Профессор… Сэр… Ну, очнитесь же!

Вода была как нельзя кстати, потому что ему безумно хотелось пить. Теплая рука пощупала пульс. Поттер куда-то запропастился, только Грейнджер, какая-то постаревшая в слабом свете палочки, участливо склонилась над ним, освещая уже не Хижину, а знакомое учебное помещение. Если Поттера нет, значит, он успел… Школа с директором МакГонагалл и детьми нынешних детей явно привиделись ему в каком-то пограничном кошмаре. Разве он не умер?

- О, Мерлин, простите меня… Как вы? Голова болит, кружится? Вы можете говорить?

- Мам! Мам! С вами там все в порядке? – ворвавшийся в помещение встрепанный мальчишка был из каких-то незнакомых, или знакомых очень смутно, бесконечных мальчишек Уизли. – Ого, пожги меня соплохвост, это же не Тед, то есть не профессор Люпин!

Вспышка колдофотокамеры на мгновение ослепила Северуса.

- Хьюго, что ты здесь делаешь? – Строго поинтересовалась Гермиона Уизли из его кошмаров, и профессор Снейп почувствовал, как они становятся явью.

***
Гермиона во сне безуспешно пыталась нащупать привычную, теплую спину мужа, чтобы уткнуться и спрятаться от невесть откуда взявшегося сквозняка. Она уже предчувствовала, как вот-вот разорвётся зубодробительным звоном старый будильник. Но будильник все не звонил и не звонил, а ведь она могла опоздать на работу. Вот уже Роуз и Хью проснулись и тарабанят в дверь, потому что у них тоже сломались и перестали звонить будильники…

- Миссис Уизли! Миссис Уизли, проснитесь! Срочно! – надрывалась по ту сторону двери председатель комиссии.

- Гермиона, требуется ваша помощь, - строго сообщила серебристая кошка – Патронус директора, выпрыгивая из камина. – Нам придется вас потревожить.

- Пройдёмте в Больничное крыло, - сообщила уже лично Минерва МакГонагалл, кутаясь в клетчатый халат. – Мадам Помфри дала предварительное заключение, профессор Слагхорн помог в проведении осмотра, требуется ваше разрешение, как руководителя отделения св. Мунго.

- Но что произошло? – спросила Гермиона, в недоумении созерцая один из коридоров, похожих на поле боя – части рыцарских доспехов валялись тут и там, тщетно пытаясь самособраться. Председатель комиссии только поджала губы, директриса на ходу исправила все повреждения взмахом палочки. Гермиона поразилась тому, какой старой и уставшей может казаться несгибаемая Минерва МакГонагалл.

- У одного из профессоров, - произнесла председатель, озираясь по сторонам в поисках других признаков беспорядка, которые можно зафиксировать, - произошел стихийный выброс магии, что немыслимо для его возраста, положения и месторасположения. На его счастье – и наше тоже – во время выброса он находился в Больничном крыле и штатный колдомедик утверждает, что его туда сопроводили вечером вы, миссис Уизли.

- Что с ним?

- Сейчас узнаете. А мне бы хотелось запротоколировать причину недомогания профессора… как его фамилия?

- Люпин. Причину его недомогания может сообщить мадам Помфри, если мы направляемся к ней, - резко ответила Гермиона. МакГонагалл сочувственно посмотрела на нее.

- Но мне бы хотелось все равно запротоколировать, по какой причине вы направили его в Больничное крыло вчера вечером, - с канцелярским упорством допрос продолжался. – Это необходимо для оценки профпригодности мистера… Люпина и выявления других деталей дела. Он ведь является вашим родственником?

- О, несомненно. Он крестник мужа сестры моего мужа.

- Вашего друга, Гарри Поттера?

- Да.

Двери Больничного крыла распахнулись, и мадам Помфри спешила к ним навстречу, по обыкновению, приложив палец к губам.

- Вот видите, миссис Уизли, у меня есть основания предполагать, что вы не случайно оказались здесь.

- В Больничном крыле стоит соблюдать тишину, - дождавшись подходящего момента, прервала председателя директор МакГонагалл, оттесняя назойливого ревизора за дверь.

– Требуется разрешение на размещение пациента в вашем отделении. И поскольку вы здесь, вы можете сами провести первичный осмотр прежде, чем профессор Люпин будет госпитализирован.

- Да, конечно, - машинально произнесла Гермиона. Вечером она была уверена в том, что успешно разгадала сложнейшую головоломку. Тедди определенно был одержим, его головные боли и неконтролируемые приступы смены личности могли дать неожиданный эффект, ему требовалось подробное обследование. Она была уверена, что завтра же сможет быстро все организовать и всех уговорить, и даже напишет Гарри, подключит лучших колдомедиков. У некоторых случаев не бывает так много времени. – Как он? Мадам Помфри, можно мне взглянуть на ваши записи?

- Разумеется. Он будет спать еще в течение часа. У вас бывали подобные случаи, доктор Уизли?

Гермиона покачала головой, расправляя и без того аккуратно висящую мантию Теда на спинке стула перед кроватью, как поступала с вещами Хьюго, когда он небрежно бросал их в комнате. Тедди Люпин спал медицинским сном без сновидений и боли. Что-то выпало из кармана его одежды, пребольно ударив Гермиону по ноге. Должно быть, какой-нибудь камень.

«Люпин увлекается зельеделием и минералогией, если вы не знали», - вспомнилось ей.

«Как ребёнок, - с нежностью подумала Гермиона, поднимая с пола упавший предмет. В глазах пощипывало. – Таскает полные карманы всякой всячины».

В руке она держала продолговатый черный камень с глубокой трещиной посередине.