Вот еще один древний рассказик. Пожалуй выставлю и здесь.

Опечатка.

1.

        Створки бесшумно разъехались в стороны и Белинда Мэйнферс весело улыбаясь ступила на залитую солнцем, цветочную лужайку. Девушка с наслаждением вдохнула прохладный утренний воздух, пропахший ароматами хризантем. Прекрасная погода. На узкой мощёной аллее, ведущей к стоянке, резвился юркий ветерок, кружа хороводами листьев под ногами, и шелестя пышными зелеными кронами яблонь по сторонам. Еще невысокое утреннее солнце, мелькало впереди между стволами и щекотало лицо, заставляя щуриться. Белинда, веселая и отдохнувшая бодро отстучала каблуками до общественной парковки и остановилась на металлическом прямоугольнике стартовой площадки. Поодаль, на такой же площадке, суетился мистер Бон Тьюри, поспешно сворачивая голографический монитор визиофона, видимо, с целью оградить собеседника от любопытных глаз только что подошедшей девушки. Она пожала плечами, коротко кивнула соседу и уже собралась отворачиваться, дабы не смущать беседующих, но Бон Тьюри, ответив на приветствие, виновато улыбнулся и сконфуженно начал разговор:
       - Это Синтия, - попытался оправдаться он, - она у меня "сова", до сих пор в постели.
       Натянув на лицо понимающую улыбку, девушка кивнула снова и подняла руку, вызывая свой санкар. Огромный квадрат, заполненный многочисленными рядами разноцветных мобилей, будто выдавил из себя небольшой малиновый брабус. Послышался гул турбин, и мобиль начал неторопливую транспортировку в сторону девушки. Желая видимо сгладить неловкую молчаливую паузу в ожидании своей серебристой илантры, Бон Тьюри, приторно улыбнувшись, продолжил:
       - Вас около недели не было видно. Путешествовали?
       - Ах, если бы, - усмехнулась девушка, - к докладу готовилась. Безвылазно.
       - И как? Успешно, надеюсь?
       - Обижаете, мистер Бон Тьюри. Как же иначе?
       Белинда вспомнила, как рябило в глазах после просмотра кип редких документов, научных работ и мемуаров, как за несколько ночей кофейная гуща буквально въелась в стенки кружки, как из миллиона важных исторических источников приходилось вытаскивать на свет незначительную и не весомую на первый взгляд, информацию.
       Но наконец, вопреки опасливым ожиданиям, недельный кропотливый труд увенчался заслуженным успехом. Вечерний доклад в итоге получился потрясающе. Слушатели то и дело кивали, восторженно разинув рты и сам Борнвуд, сидящий во главе комиссии, пожал руку после выступления и не поскупился на пару приятных воодушевляющих слов в ее адрес. Теперь, возможно, Белинду заметят на абсолютно другом уровне и позволят наконец заняться действительно стоящим делом.
       Бон Тьюри, вежливо попрощавшись, скрылся в салоне санкара. Заметив сквозь мутное заднее стекло, как он снова разворачивает монитор визиофона, девушка усмехнулась и отворила дверцу своего брабуса.
       В прекрасном настроении, с радужными надеждами на грядущий день, она села в санкар, включила запуск двигателя, и откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза, настраиваясь на рабочий лад. Через минуту на лобовом стекле зажглась ярко алая буква М - знак ручного управления мобилем. Брабус чуть дернулся и плавно зашуршал к выезду с территории парковки. Оказавшись под скайвэем, девушка притормозила, и посмотрев вверх, вздохнула. Час пик. Придется ждать, пока освободится место в потоке нижнего ряда.  Решив не растрачивать время впустую, Белинда включила визиофон. Над приборной панелью морщинистой рябью задергался голубой голографический шар с множеством хаотично двигающихся надписей и картинок внутри. Девушка выбрала одну из них, и, в предвкушении долгожданного разговора, с улыбкой следила, как сфера разворачивается в прямоугольный экран с изображением большеглазого, румяного лица в обрамлении пышного каре светло-каштановых волос.
       - Привет, Белинда.
       - Мэл, ты самая лучшая. Я тебя обожаю.
       - Я так понимаю, доклад прошёл успешно?
       Белинда кивнула:
       - Спасибо. Если б не твоя помощь, я бы точно провалилась.
       - Не преувеличивай.
       - Кстати, а где ты накопала все это?
       - Есть один источник, - собеседница подмигнула, заговорщицки улыбаясь, - но об этом лучше при встрече. В общем, если будет желание, приезжай вечером ко мне, я все расскажу подробно.
       Сиреневый дастер над головой с гулом взвился во второй ряд, образовав просвет в веренице санкаров. Белинда заторопилась. Решив, что разговор пора заканчивать, девушка потянулась к панели визиофона.
       - Окей, Мэл, свидание, так свидание, - она рассмеялась, глядя на удивленно приподнятые брови подруги. Затем махнула рукой и отключилась.
       Поток движения в нижнем, самом медленном из четырех рядов пригородного скайвэя, представлял собой длинную, пеструю ленту из разноцветных металлических цилиндров, ползущих неторопливыми рывками в направлении сити-центра. Пригород, по обе стороны трассы, пестрил живописными видами. В огромных, стеклянных пирамидах теплиц зеленели редкие культуры. Сети кристальных каналов водили сотни прогулочных гондол с романтичными пассажирами. А вдалеке, у самого горизонта, разлеглись безлюдные, дремлющие в дымке прохладного утра, изумрудные холмы виноградников.
       Впереди, жонглируя переливами солнечных лучей, мелькающих в отражениях глянца ультрамариновых небоскрёбов, мифическим лабиринтом возвышался сияющий Улей. Один из крупнейших мегаполисов континентальной части Атлантического Содружества. В который раз Белинда зачаровано уставилась на это созданное людьми, чудо. Сити был, как всегда, прекрасен своим величественным ростом, гордой осанкой, своей показной аскетичной стерильностью. Вокруг стеклянно – стальных исполинов, словно пчелы, роились маленькие разноцветные цилиндры санкаров. Именно благодаря им, этим артериям и сосудам воздушных трасс, этим хаотичным скоплениям цветных фигурок, бесконечно снующих во все стороны, город производил впечатление живого организма, существа, как казалось Белинде, с бескомпромиссным и хищным характером. Идеальное воплощение дарвиновской теории, он благоволил к сильным и жестоко добивал слабых. И если ты не пантера, то уж будь добра, мирись с ролью испуганной мыши. Третьего не дано. И отлично. Такое положение вещей Белинду более чем устраивало. За последний год работы в аналитическом отделе просвещения социальных групп Сорас Корпорэйшн, благодаря своему чутью, напору и находчивости, девушка добилась довольно весомых результатов в карьере. В чем-то с помощью хитрости, где-то удачно применив откровенную наглость или же умело пользуясь внешним обаянием, она смогла открыть десятки важных дверей, завести несколько довольно полезных знакомств. И теперь не без оснований надеялась, что после вчерашнего важного и судьбоносного для нее, доклада, эти посевы начнут наконец давать всходы.
       Оказавшись в черте города, девушка перевела брабус в автоматический режим и уже через несколько минут он аккуратно и не спеша парковался в специально отведенной соте СиКей Билдинг, одного из самых высоких и статных небоскребов Улья. Глубоко вздохнув, Белинда посмотрела в зеркало. Отражение, как всегда, успокаивало своей безупречностью. Ухоженное, чуть скуластое лицо сияло из зазеркалья ослепительной улыбкой припухших, четко очерченных губ. Большие голубые глаза под длинными ресницами и смоляными изогнутыми линиями высоких бровей, смотрели с насмешливой, холодной уверенностью, знающей себе цену, хищницы. Она любила такой взгляд и могла подолгу купаться в нем, но в этот раз противный звонок коммуникатора прервал священный ритуал самолюбования. Девушка, взглянула на экран. Брови от удивления поползли вверх. Вмиг сосредоточившись, Белинда стерла улыбку с лица, и с озабоченным видом направилась внутрь здания.

2.

       - Что значит "не прошел"?!
       От милой ухоженной дамочки с парковки не осталось и следа. Возле стола директора, исторгая волны злобы и негодования, тучей нависла растрепанная фурия.
       - Уверяю Вас, Белинда, я сам в недоумении.
       Сдвинув брови к переносице, и уперев одну руку в бок, девушка чуть нагнулась к столу и процедила сквозь зубы:
       - И вам не стыдно? Вы же сами мне вчера дифирамбы пели?
       Борнвуд тяжело вздохнул и отвел взгляд в сторону. Истерика Мэйнферс его почти не волновала. Уставившись в одну точку, директор размышлял, рассеяно отвечая на вполне обоснованные нападки девушки. Ум за долгие годы привык работать на опережение. Но теперь, несмотря на то, что привычка эта обычно выручала, оценка возможных последствий отнюдь не успокаивала. Проблема крылась в докладе Мэйнферс, точнее в запрете, наложенном на него Службой Безопасности Содружества. Организация серьезная, даже более того: почти легендарная. Но самое неприятное - Борнвуд понятия не имел, к чему в этой, без преувеличения, со всех сторон прекрасной работе, могли бы придраться безопасники. Перед приходом Белинды, он несколько раз внимательным взглядом пропахал ее доклад вдоль и поперек, только более и более убеждаясь в таланте и высоком интеллекте девушки. Ну нету там ничего предосудительного. Не-ту!
       - В который раз повторяю: Я удивлен не меньше вашего. Лучше присядьте, - он взглянул на часы, - представитель СБС будет с минуты на минуту.

3.

       Скривив уголок рта в усталой усмешке, Челленджер наконец отвел взгляд от копии злополучного доклада. Он тяжело вздохнул, потер виски длинными ухоженными пальцами, между которых еще дымился короткий окурок Гаваны, и откинулся в глубоком кресле, прикрыв глаза. Сидящий напротив, советник, нетерпеливо поежился. Злобно покосившись на скрипящую от ветра, форточку, прикрыл рукой рот, и быстро зевнув, заерзал на стуле. Прибыв по вызову среди ночи сюда, в охотничий домик председателя, сейчас он мечтал только об одном - выспаться наконец.
В сонной задумчивости Челленджер вставил сигару в зубы и тихонько рассмеялся.
       - А я ведь подозревал, что наша политика рано или поздно обернется подобным абсурдом, - процедил он сквозь смех, щуря глаза от едкого дыма, затем закряхтел, поднимаясь из-за стола, и развернулся к окну.
       Предрассветный ливень закончился, и теперь лучи проснувшегося солнца сверкали россыпью оранжевых бусинок в каплях на стекле. Листва деревьев блестела дождевой влагой, а вдалеке, в почти невидимой дымке куталась, уползая за горизонт, широкая лента реки. Лесистые холмы у берегов, постепенно редея и выравниваясь превращались в серую степь, которая колыхалась в легких порывах ветра седыми волнами ковыля.
       - Да, - встав у окна, он засунул руки в карманы брюк и, покачнувшись на стопах, шумно выдохнул, - как там у классика? "Мы не грустим, пугаясь снова дыханья близкого зимы, а голос лета прожитого яснее понимаем мы." Стареем мы с тобой, советник. Покоя ищем, оседая среди таких вот пейзажей, - Челленджер затих, провожая глазами тощую фигурку корсака, рысью убегающую в подлесок, -  с годами, знаешь ли, многое начинаешь видеть в ином свете. Помнишь, когда я выносил приговор... - пытаясь вспомнить, он несколько раз щелкнул длинными пальцами, - Толботам - повстанцам из двенадцатой резервации? Жестко, без сомнений. Я и сейчас не жалею об этом. Они ведали, что творят, знали, что их ждет. Они были врагами. Но здесь... здесь...
       Развернувшись, Челленджер поспешно уселся в кресло и снова взял в руки копию доклада. Открыв на искомой странице, торопливо прочел:
       - "...кроме того, значительную роль в становлении законов и принципов современного социума сыграли такие общественные деятели и активисты, как: Р. Майнли, С. Торнэн, А. Гитлер и Ф. Паррингстон...", - он поднял взгляд на собеседника, желая насладиться реакцией. Сонливость вмиг улетучилась и брови Мартина от удивления поползли вверх, затем, через несколько мгновений, лицо его прояснилось, и советник сдержанно рассмеялся:
       - Арни Гизлер, видимо? - уточнил он сквозь смех.
       Челленджер кивнул.
       - Девяносто девять из ста, что так и есть.
       Мартин развел руками.
       - Тут уж ничего не поделаешь. Мы должны исходить из позиции: девяносто девять из ста, что это не опечатка. К тому же, как я понял, работа была зачитана публично?
       Собеседник кивнул снова:
       - Шестнадцать человек вместе с докладчицей и комиссией слышали эту фамилию.
Прищелкнув языком, советник расплылся в ледяной ухмылке:
       - Представь теперь, Джером, что кто-нибудь из слушателей не заметит оговорки докладчика. Потом, вернувшись домой, решит покопаться в анналах истории на предмет никому не известного старичка Гитлера, и... Ву аля, - он прищелкнул языком и буднично пожал плечами, - Возможно, зацепившись за еле заметную ниточку, оставленную нами во всемирной сети по недосмотру, размотает такой клубок, что даже подумать страшно.
Сдвинув брови, Челленджер отмахнулся с напускной небрежностью:
- Не нагнетай, Мартин. Практически все ниточки уже давно обрезаны.
- Практически, - продолжал ухмыляться Мартин, - Я боюсь даже представить, что предпримет простой обыватель, узнав об идее фашизма, о других расах и странах, что в одночасье исчезли не только с лица земли, но и из учебников истории и географии. В конце концов, о том, кому раньше принадлежали эти твои хваленые пейзажи и какого классика ты только что цитировал.
       Подняв руки, Челленджер откинулся на спинку кресла:
       - Все правильно, Мартин, все правильно. Правда опасна для народа - эта прописная истина, благодаря которой сегодня люди забыли, что значит слово "политика", благодаря которой сотню лет мы живем в мире без войн, без недовольства, без голода. Но посмотри с другой стороны. Если сейчас все так прекрасно, кому нужна эта правда? Зачем простому человеку, имеющему хороший дом, любимую работу, возможность отдыхать и путешествовать, зачем ему эта история? Что он будет с ней делать, когда узнает на чьих именно костях стоит его жилище, и кто одержал победу в последней войне? А я знаю, что, - сделав паузу, Челленджер нервно затряс указательным пальцем, - потому как мы сами взрастили такое общество. Он закинет всю тяжёлую для восприятия информацию куда подальше, и займется выбором наряда на субботний корпоратив, или же покупкой нового кибер развлечения.
       Джером замолчал и в ожидании уставился на собеседника. Встав со стула и подойдя к небольшому бару в углу, советник окинул восхищённым взглядом шкаф с напитками и выудил из него хрустальный хайбол и бутылку Даллмора.
       - Ты же знаешь, вердикт все равно один, - спокойно, будничным тоном произнес он, наливая виски. В ответ Челленджер рывком выдвинул ящик стола, достал сигару, и потянувшись за катерами, тихо, с нервной ухмылкой проворчал:
       - Один... Это же абсурд, бред. Лишить жизни полторы дюжины человек просто так. Из-за глупой опечатки какой-то смазливой дурехи.
       - Таковы правила, - Мартин усмехнулся и поднес стакан к губам, - Пока у нас не появится возможность на сто процентов контролировать информационные потоки Содружества, мы обязаны реагировать на любые мелочи.
       - Что ж, правила есть правила, - наконец порешив с тяжелыми сомнениями, Челленджер, словно сбросив со спины груз, облегчённо пожал плечами. Суетливо чиркнув спичкой,  закурил, втянул в себя густой дым сигары и захрипел, пытаясь прочистить горло. В припадке кашля он протянул руку к графину с водой и схватив его, жадно прильнул губами к горлышку.
      Довольно ухмыльнувшись, Мартин залпом осушил стакан виски и впечатал его в стойку.
      А Челленджер, просидев молча с минуту, старательно выдавил из себя сквозь частую, хриплую одышку:
      - Исполнить приговор, и пусть все остается как раньше.

Отредактировано Lenka (2016-01-09 09:03:41)