"Опастная пантера"

«Он подошёл к нему ззади и начал страсно целивать в губы»
Леночка допечатала предложение и растроганно подумала: «Какое сильное начало!» Её собственные губки, которые она старательно закусывала в процессе творчества, потеплели и распухли, у Леночки было полное ощущение того, что это её «страсно целивали».
Несколько месяцев назад Леночке стукнуло четырнадцать, и родители наконец-то официально сняли часть ограничений на интернет. Леночка тут же погрузилась в пучину фанфикшна по ссылкам, которые она аккуратнейшим образом собирала с двенадцати лет, и которые ждали своего звёздного часа. Вместо биологии, физики и географии, Лена в неограниченных количествах поглощала фанфики. Особенно её очаровала идея слэша, которая полностью избавляла её от мук ревности к «раскрашенным сучкам» типа Гермионы Грейнджер, которые имели наглость оказываться рядом с великолепными мальчиками и мужчинами. Что могло быть прекраснее и чище любви двух сладких юношей? У Леночки теплело на душе, когда она читала очередной снарри, она плакала искренними счастливыми слезами над своей первой прочитанной слэш-энцой. Ничего очаровательнее и прелестнее она не видела и видеть не хотела. Тогда она поняла, в чём её истинное призвание — писать! Писать, писать, писать много-много слэша. Сразу к высокому рейтингу она приступать побоялась. Написала несколько миников-эрок и с замиранием сердца отправила их на приглянувшиеся ресурсы. Лайки и комментарии её сильно воодушевили. Ненаписанная энца бередила душу. «Сейчас или никогда» - решительно сказала себе Леночка накануне  переводных экзаменов и принялась за дело.
Дело отягчалось полным незнанием предмета. Однажды они с подружкой смотрели настоящее гей-порно, но так хихикали и дурачились, что образовательный момент фильма прошёл мимо них. Но настоящему автору сердце подскажет, как и что написать. Подбодренная верой в свой неугасимый талант, которую подкрепляли лайки и котятки, Леночка родила ещё одну фразу:
«Он сарвал с него одежды, поциловал его в губы ещё один раз... и... (ой, чо щас будит, мне так стыдно писать, мама, но это моя первая нца!!!) Гарри стал нежно обкусывать мошонку Драко».
Лена остановилась, чтобы перевести дух. Она прикрыла глаза, воображая, какое неземное наслаждение должен был получать счастливый обладатель мошонки. После этого всё пошло как по маслу. Лена вспоминала прочитанную ранее энцу и «щедрые дырочки», «влажные ворота» и даже «томительные брачные вопли» сыпались в текст как из рога изобилия. А рогом была она, Леночка. Самое большое сомнение у неё вызвало, как поименовать детородный мужской орган. Член ей было писать стыдно, а пися звучало как-то по-детски. Наконец, Лена собрала свой талант в кулак и в текст, уверенно толкнувшись, по-хозяйски вошёл «гиганский стручок».
Лена счастливо вздохнула и дрожащей рукой разместила на форуме свою «САМУЮ_САМУУЮ ПЕРВУЮ ЭНЦу, ой, отка не бейте, ахахахаха, таааак стыдно, но такаааакк хотелось написааааать. Лаффки всем, приятного читения!!!11».
Внимание её привлёк новый рассказ с рейтингом NC-17, появившийся на форуме одновременно с её свежим шедевром. Лена недавно поняла, как приятно и полезно оставлять комментарии под произведениями и начала жадно вчитываться в строчки.

Люцифира

Ирина наконец-то уложила своих архаровцев спать. Подлец-Толик после вчерашнего с самого утра сбежал на все выходные на рыбалку, так что Ирина была оставлена наедине со своей истерзанной, измученной душой. Весь день она удерживала слёзы, чтобы не пугать детей, держалась молодцом. Хоть это было нелегко, так нелегко! Ирина сделала себе кофе, села перед родным ноутбуком и, наконец, разрыдалась. Плакала она навзрыд, искренне, но тихо. Слёзы текли ручьём и никак не желали останавливаться.

... Жизнь подарила ей чудесного, любимого мужа, умненьких детишек, на которых Ирка не нарадовалась, интересную и не очень обременительную работу. Кроме того, у Ирки было любимое хобби — интернет. Но вчера — вчера её мир рухнул. Дело было в том, что её милый Толик последнее время зачастил в контакт. Ирка не выдержала и слазила на его аккаунт, пока он был в ванной. В переписке она ничего не обнаружила, да и в друзьях не было криминала. Зато в самом компьютере, в открытой папке, которая обычно была скрыта, она обнаружила гигабайты, бесконечные видеофайлы с... порнографией. Ирина судорожно всхлипнула и передёрнулась, вспомнив об этом. Её Толечка, золотой отец и примерный муж смотрел порно. Ирина никак не могла в это поверить. Это выходило за все рамки. Она была в таком ужасе от найденного, что даже не составила себе труда замести следы — так и осталась сидеть на стуле перед толькиным компом, как прикованная. Когда Толик вышел из душа, его ждала полновесная истерика. Толик обозвал её дурой, вину свою признавать отказался и понимать всю глубину Ирининого ужаса — тоже. Собрался и к четырём часам утра, под незатухающими Иркиными упрёками и слезами, уехал на рыбалку. Ирина упала на кровать и проплакала до утра, не заметив, как уснула. Весь день она была как зомби, на автомате действовала, безжизненно улыбалась своим мальчишкам, а её сердце сжималось, от мыслей о том, что будет, если они раскопают папины постыдные тайны. Сейчас ей было немного легче, она твёрдо решила больше плакать, утёрла слёзы, допила кофе и открыла браузер. Жизнь сразу показалась не такой уж скверной штукой. Сеть всегда спасала Ирину, была волшебной дверью в сад удовольствия, отдушиной и развлечением.

Ирина быстро просмотрела новости, и даже нашла в себе сил оставить от имени «Люцифиры» парочку ироничных комментариев под последними творениями горе-авторов на форуме. Когда она открыла самую заветную  вкладку, на душе у неё стало легко и радостно, довольная улыбка заиграла на её скорбных губах. Иринины верные читатели написали целую гору приятных комментариев:
«Любимый мой Автор! Когда же продка??? Сил нет терпеть!» «Люцифирунчик, я так волнуюсь! Что будет с Дэвидом дальше? Продочку скорее, пожалуйста!» «Автор! Какие они у вас замечательные, это сразу видно ПО-НАСТОЯЩЕМУ — никакой грязи, вы просто блеск! Продку!»

-- Сейчас, сейчас, котики, уже пишу, -- прошептала Ира, наливая себе ещё чашку кофе, и принялась за дело:
«Алекс улыбнулся, облизнув головку члена Дэвида. Он смотрел в лицо любовнику и буквально прожигал его своими агатовыми глазами. «Хочешь?» -- спрашивали его подрагивающие веки. Дэвид закрыл глаза и глухо застонал: -- Трахни меня ртом, давай!»...

Чёрный Гладиолус

Брутальный бисексуал, гроза интернетов и слэшер с пятью тысячами подписчиков Чёрный Гладиолус рвал и метал в клочья чью-то очередную пародию на слэш. Он был на пике искромётности, втаптывание в пыль несчастного автора было в разгаре, как всё снова испортила мама:
-- Машка! -- противным голосом рявкнула она с порога, громыхнув железной дверью, -- опять посуду не помыла, стыдоба! Тридцать пять лет девке, за собой убрать не может, вот я сдохну, как жить-то будешь?
«Скорее бы» - мстительно подумал Чёрный Гладиолус, но из образа Машка уже вышла. Назло противной приставучей маме она осталась сидеть в кресле, лениво сёрфя интернет. Кресло жалобно кряхтело под центнером Машкиного веса, но не ломалось. Мать раздражённо загремела на кухне посудой.
Машке стало грустно и скучно. Надо было писать проду к её эпохальному эльфийскому фанфику, но уже месяц Машку одолевали сплин и неписец, о чём Чёрный Гладиолус меланхолично и брутально плакался в бложике своим пяти тысячам подписчикам. Машка считала, что безупречно изображает брутального бисексуала в сети. С её двумя филологическими образованиями фокус состоял в тщательном анализе речи подобных людей и умелыми вкраплениями мата в неё. С матерщиной у Машки были некоторые проблемы, иногда ей казалось, что она вставляет её не к месту. Что делать, в её ближайшем окружении не матерился никто — ни мама ни кот. Машка вздохнула, запихала в рот половину шоколадки (чёрной!) и открыла документ с недописанным слэшем про пресветлых эльфов. Итак... Лийорундалг говорил Эйэйфонриенцу: «Какой у тебя охуенный хуй, моя дырочка трепещет в нетерпении». С точки зрения Машки, именно так бы стал писать про пресветлых эльфов какой-нибудь брутальный бисексуал. Но дальше — был ступор.
Пришёл кот Линдир. Полными мудрости глазами он посмотрел на Машку и сел ссать в углу на какую-то книжку в мягкой обложке. Машка с воплем запустила в тупую тварь пустой пластиковой кружкой. Кот, взмякнув, скрылся за дверью. Машка грузно поднялась и взяла в руки спасённую книжку. На обложке красовалась полуобнажённая деваха и страстный мачо. Машка задумчиво закрыла большим пальцем титьки нарисованной девахи и её осенило. Она села за комп отлистала страниц пять и впилась в текст глазами.

И дело не пошло, оно полетело! Все «истекающие соком щёлки» романа Машка заменила на «сочащиеся нектаром пиздатые дырочки», а «торчащие соски» на «охуенные хуи», заменила имена по ходу тексты, иногда путая их местами для пущей загадочности, а остальной текст перепечатала без изменения. Машка раскраснелась и раздухарилась. Чёрный Гладиолус поднял в ней свою гордую голову...
-- Манька! Мусор выброси!
Чёрный Гладиолус скрипнул зубами и снова оставил Машку в одиночестве разбираться с мамой и мусором.

Олежка

При взгляде на Олежку ни у кого не возникало вопроса о его ориентации. Не потому, что он был манерным пидором, но исключительно из-за особой печати порочности на челе, которая в совокупности с нервным ртом опытного минетчика всегда создавала верное впечатление о его половых пристрастиях.
Подростком и юношей он избежал камнг-аутов, в которых просто не было нужды. Даже его прабабка на застенчивое, но твёрдое «Бабуля, я — гей» и то прошамкала: «Да уж знаю».
Была у Олежки большая и чистая мечта о большой и чистой любви, которая продлилась бы всю жизнь. Но в силу особенностей характера Олежки, дольше полугода и меньше чем с двумя партнёрами отношений он не имел лет с пятнадцати. Чтобы как-то насытить душу романтикой, Олежка писал зарисовки из своего гей-быта, умело сплетённые с фантазиями. На выходе получались потрясающие по силе чувств и накалу интриг драмы, за которые продали бы душу сценаристы Боливуда.  При описании постельных сцен Олежек старался себя сдерживать, но всё равно выходили они совершенно непотребными и разнузданными,  выдавая в авторе знатока дела. Серёжка, один из его последних любовников, прочитавший эти рассказы с большим интересом, предложил: «Кинь в сеть, пусть народ порадуется и обдрочится». Олежка пожал плечами и разместил рассказы на первом попавшемся сайте. Диня, его второй любовник, знакомый с искусством оформления шапок рассказов, помог ему разобраться с категориями энца и неэнца, оридж и фанф, агнст и флафф и прочим, от названий чего Олежка неконтролируемо начинал ржать.
Через два дня, отправившись в халате на босо тело попить водички в разгар оргии выходного дня, Олежка вспомнил о размещённых рассказах и решил почитать отзывы. Он уселся за кухонным столом, с отеческой улыбкой прислушиваясь к ахам и охам, доносившимся из комнаты-траходрома, налил себе лонг из шейкера (Серёжка был барменом) , нюхнул порошка с ногтя и приступил к чтению.

Первый же комментарий поверг его в недоумение:
Некто Люцифира писала:
«Ой, автор вообще знает, как живой МУЖСКОЙ член выглядит? А то читать смешно и грешно». Олежка, который за свою тридцатилетнюю жизнь передержал в руках (и не только) больше мужских членов, чем иной уролог, и точно знающий, как оживить самый вялый из них, поперхнулся лонгом.
Второй комментарий поднял его брови до самых залысин. «Опастная Пантера» писала:
«Автор!!! Как можно песать такую гадость??? не бывает в жизни такого!!! Настоящие гомосесуалы так себя ни видут!!! Они все нежные лапули, а у вас какието арангутаны, фу».
После третьего комментария он забился на столе в припадке хохота.
Чёрный Гладиолус написал очень долгий и непонятный разбор его рассказа, где фигурировали слова типа «нарратив», «фокал» и «морфема», а в конце подвёл итог:
«Знаю я таких специалистов-хуеболистов, нахуй. Судя по тому, что автор вообще не имеет представления о сексе гуманоидов и о том, как, ебать меня в сраку, говорят настоящие мужчины, я делаю, блядь, вывод, о том, что это хуйло - очередная школьница, возомнившая себя мужиком. Адьё, мокрощёлка!»
Голые серёжка и Диня возникли в дверях кухни, с тревогой глядя на подыхающего со смеху Олежку.
-- Олежа, ты чего? -- спросил Диня.
-- Того, блядь, - всхлипывая ответил Олежка, -- что я, оказывается, трахаюсь с двумя гетерастами и педофилами... -- он помолчал, потом добавил, снова разражаясь хохотом, -- потому что я вообще — несовершеннолетняя школьница.

Он тихо сполз на пол, обессилев от смеха и икая, пока Диня и Серёжка быстро читали открытые комментарии. Поржав ещё четверть часа, на этот раз втроём, они ушли обратно, заканчивать прерванное. Утирая слёзы со щёк, Олежка удалил рассказ с сайта и больше никогда ничего в сеть не выкладывал. Разве что на поржать.