Берти Уайтхэд выходит из экипажа у дверей одного из самых захудалых, хотя и сверкающих огнями, заведений, пожевывая кончик толстой сигары.
Днем здесь стоит удушающий запах уксуса и лука, жар поднимается от сковород и котлов, масло и мясо переворачиваются серыми руками, ночью сезон большого обжорства уступает место распитию крепких напитков, а в подвальчике под баром за отдельную плату приносят дымящуюся трубку, соединенную шлангом с колбой. В колбе кипит то, что проводит любознательного в мир, более красочный и звучный, а иногда двоящийся и искажающийся.
Берти владеет сотней таких местечек, и ему не обязательно пробовать все самому, но, спускаясь по ступеньками и пожимая руку хитроглазому управляющему, он вдыхает как можно глубже этот запах.
Нет ничего упоительнее, чем быть взбудораженным старыми воспоминаниями.
Пыльное зеркало в углу показывает Берти, что он почти так же сер, как и посетители этого укромного местечка, фамильные черты Уайтхэдов еще угадываются в лице, и Берти говорит своему отражению:
- С такой физиономией ты, Бертрам, мог бы быть героем, графом или даже умереть за всеобщее спасение, а ты ворочаешь грязными деньгами.
Отражение смеется над ним, пуская дым в глаза.