Морра Риган проводит важную на нейтральной территории - неподалёку от своей старенькой землянки. Как давно она здесь не бывала!

Её собеседник - раб Дорри, в прошлом - один из лидеров церковнораскольников. Дорри сделал карьеру, перейдя в лоно официальной (Первой, говорят её адепты) церкви. Предмет обсуждения - раздел зон влияния: всем ясно, что раб должен относиться или к той, или к другой конфессии, и уже можно попытаться наладить взаимопонимание.

(Мора по-прежнему говорит "рабы", но про себя; вслух она давно уже называет аборигенов по-другому).

- Здравствуй, сынок, - говорит она Дорри, - нам действительно давно пора поговорить. - Что у тебя там за предложение?

- Моё предложение? Оно очень простое и очень выгодное, матушка - отвечает тот. - Мы с вами заключаем брак и оглашаем совместную буллу по примирению и слиянию. Противостоянию конец, вражде конец, наступит мир и всеобщее благоденствие. Личным примером укажем мы обоим народам путь к процветанию - любовью и лаской.

- Вы же не хотите сказать, что... - у Морры в горле застревает комок.

- Именно это и хочу. Вы ведь помните, что с вами случилось тогда, пятнадцать лет назад? Восемь специально отобранных мужчин разных возрастов, разных страт, разной антропометрии провели с вашим телом обряд засевания. Среди них был и я - совсем ещё мальчишка.

- Мне двадцать лет, продолжает Дорри. Но видите? - я ещё силён, и гибок, и вынослив. Мне не дать больше десяти. Знаете почему?

Глупые шаманы не смогли открыть вам правды. Да, от вас требовалось, что бы вы родили чебура-ата - Мессию. Но вы мало того что не справились вовремя, так ещё и произвели на свет чеба-ртэ - пустышку. Это ваше генетическое чудо - женщина. Никто из наших вождей не воспримет женщину всерьёз. Вы сами смогли чего-то добиться - лишь из-за эффекта неожиданности; больше такое не повторится.

Дорри быстро справляется со смущением - наигранным, как понимает Морра. Он явно опасался чего похуже.

- Ты никогда не думала, почему мы вас терпим, мама, вместо того чтобы разом смести? Это ведь нам было бы вполне по силам - даже голыми руками.

Есть легенда, что любовь человека - жизнь для перворожденного. Ну то есть, была такая легенда. Сейчас ясно, что это правда.

Мой отец, который и задумал ритуал, взял у тебя кое-какие образцы тканей, мама. Именно их я и использую для того, чтобы пару раз в год осуществить процесс ,деталями которого утомлять тебя не буду, но физиологически он является сексом. Результат? Мои зубы и волосы ещё целы.

Не веришь мне? Поспрашивай профэ-сете*, с которыми гуляет Тед. Они так на него и вешаются. Думаешь, из-за денег? Нет, просто полчаса утех (довольно болезненных) - это настоящий счастливый билет. Гормональный перезапуск и старение вспять.

Больше мне не нужен твой материал, Мора Риган. Мне нужна ты. Я хочу быть первым перворожденным ,кто похвастается в обществе настоящей человеческой женой. Со временем мы поставим производство ваших женщин на поток, и они будут доступны всей нашей элите. Но я - я хочу быть первым. Как тогда.

* - куртизанки, дословно - "променявшие регулы на еду" (рабск.)

Отредактировано aequans (2016-08-01 21:32:23)

Келли глазам не поверила, прочитав записку Кали. Грэг всё понял, кивнул, взял плазмоган, чтобы проводить её, но она решительно потребовала, чтобы он не ходил с нею. Все объяснения, что сейчас это опасно, не подействовали. Она взяла ружьё и пообещала быть максимально осторожной.

Добравшись на шестилапом до перекрёстка дорог между поместьями и городом, она решительно вошла в заросли шевелюжника, где пятнадцать лет назад так и не решилась поцеловать Кали.

Слишком многое переплелось для Келли в образе Кали. Маленькая девочка, которую они вытащили из зарослей и принесли домой. Задумчивая девушка, отводившая взгляд, когда они встречались на обедах и чаепитиях. Любимая Кали, днём сидевшая за столом в приёмной с серьёзным видом, а ночами открывавшая ей дверь своей квартиры. Кали, Кали! Она стояла такая чужая, отгородившаяся, злая. Даже не злая - равнодушная. Келли прокляла себя, и за то, что пятнадцать лет назад увлекла её, совсем ещё девочку, и за то, что не отпустила, когда Кали стало плохо рядом с ней, и за то, что тосковала по ней, и за то что сегодня вымолила у неё это свидание. Как бы хорошо разреветься, растворить этот камень в горле, но сейчас надо быть собранной.

- Мы улетаем завтра утром, Кали. После этого шансов уже не будет. Вопрос только в том, что случится быстрее - распад ядра планеты или накопление критической массы. Но вы не доживёте ни до того, ни до другого. Я больше не буду рассказывать, как это страшно. Умоляю, Кали, улетайте с нами. Улетайте. Рори ещё совсем молод, ты тоже, вам не время умирать.

Келли собралась с силами, чтобы выложить максимум аргументов, но в голове зашумело, во рту пересохло. Она облизала губы, поразившись странному металлическому привкусу. Вытерла рот рукой и растерянно выдохнула:

- Что за чёрт? Откуда кровь?

Потом сообразила, достала платок.

- Прости, у меня кровь из носа. Кажется, переволновалась.

В висках стучало.

Хорошо бы этот глупый сосуд лопнул не в носу, а в голове. Как бы хорошо было быстро умереть и уже никогда не вести таких разговоров, и не терять её снова, больше никогда.

- Кали!

Когда Кали схватила её за руку, Келли не выдержала и разревелась.

- Кали, я у тебя в ногах валяться готова, умоляю тебя, летим с нами. Я не приближусь к тебе ни на шаг, я не сделаю ничего, что может тебя задеть, я дам какие угодно гарантии тебе, твоей матери, всей вашей семье. Я всю оставшуюся жизнь буду ненавидеть себя за то, что улетела, а тебя оставила. Поверь мне, я смирилась, я не причиню тебе беспокойств. Пожалуйста, только не оставайся, это же смерть.

- Никак. Стой. Я поеду с тобой. Не пытайся от меня избавиться, давая мне ложные надежды. Моя Кали оставит записку! И бросит семью на умирающей планете! Не смеши меня. Миссис Риган и Рори ты могла бы уговорить. Мору вряд ли, а их могла бы. О, Кали, пожалуйста. Скажи, что я могу сделать, чтобы ты улетела с нами?

Келли что-то поискала в её глазах. Во рту было совершенно сухо. Отпустить. И не просто отпустить - но и надеяться, с ума сходить от этой надежды. Ей стало страшно, словно в бездну заглянула. Жестокая штука - надежда.

Она кивнула.

- По дороге в Смиттитон большой ливень вымыл землю из корней хвойной берёзы, и она упала вдоль обочины. За нею первая тропа, уходящая влево, по ней не сворачивая, выйдете на пожарище, мы вас увидим. Завтра после девяти утра будет уже поздно. Приходите раньше, прошу тебя. Чем раньше - тем лучше. Каждый час будет добавлять мне седины.

Келли видела, что на какое-то мгновение Кали потянулась к ней, словно хотела прикоснуться или даже обнять, но сама Келли не сделала ни движения ей навстречу. Она умирала от желания получить это объятие, но надежда, которой теперь предстояло терзать её до утра, подсказала ей, что объятие нежности легко превратится в прощальное объятие. Келли хотела, чтобы Кали чувствовала своим сердцем, что прощания не было. Они не простились. Они должны встретиться.

Вскочив на шестилапого, Келли быстро скрылась из виду.