Когда карета, в которой сидели Милька, Невена и другие девочки, подъехала к монастырю святой Анны, их не впустили как обычно задней калиткой, а распахнули ворота, и карета подкатила прямо к высокому парадному крыльцу. Сама настоятельница вышла встречать их. Собственно, встречала она только Невену; Милька, Доменика и Биляна сразу ушли в комнаты воспитанниц. Невену прошла вслед за настоятельницей в её кабинет и приняла прглашение присесть к огню.
Было уже поздно, ставни закрыли, чтобы хоть немного уберечься от зимнего ветра, приходящего с гор. Невене принесли горячий чай, хотя она бы предпочла, чтобы её покормили.
Пока она прикидывала, удастся ли, пользуясь статусом принцессы, выпросить хлеба или хотя бы яблоко, настоятельница перешла к делу, и момент был упущен.
Итак, Невену вырастили в этих стенах как родную дочь, коей она теперь для монастыря и является, для неё не жалели хлеба в эти трудные годы (ни даже лебеды – подумала про себя Невена), у неё были лучшие учителя (и самым лучшим был пьяница отец Борко), её развивали физически (что правда, то правда, – подумала Невена, – каждый день потаскаешь на второй этаж сёстрам по четыре дюжины вёдер воды из колодца – поневоле разовьёшься), её учили петь (боже, это точно не их вина, что ничего не вышло), танцевать (за это спасибо) и почти не мешали ей рисовать (вот зачем так бессовестно врать?!).
Поэтому теперь настоятельница надеется, что принцесса Невена не забудет их обители своими благодеяниями, тем более, что алтарь нуждается в обновлении, крышу собора надо бы перекрыть, и двор замостить кое-где понову.
Настоятельница ничего не просила для себя – к себе она относилась так же строго, как к монахиням и воспитанницам, и можно было не сомневаться, при жизни этой главы обители монашки будут спать на рваных тряпках, а в спальнях девочек будет гулять ветер.
Невена понятия не имела, будет ли в её власти что-то сделать для монастыря, поэтому просто с энтузиазмом обсудила росписи и фрески алтаря, привозной бук, и кто из мастеров лучше делает оклады, даже подумала, а не поставить ли условием денежной помощи, чтобы ей позволили самой расписать потолок в ризнице, но не решилась на такую дерзость. Потом попросила настоятельницу приблизительно посчитать, во что обойдутся работы, и услышав сумму в пятьсот золотых, чуть язык не проглотила. Она в своей жизни и одного золотого монетой не видела (видела целой кучей серебра – это было приданным одной из её подруг), а тут целых пятьсот. Если она подойдёт с такой просьбой к королеве, та её засмеёт.
Провожаемая благословением настоятельницы, она ушла в спальню воспитанниц, где все пять девочек ещё не спали, но и жечь свечей не смели. Девчонки сидели в темноте в холодной спальне и ждали её.
Когда она вошла, младшая, Анна, побежала позвать Мильку, а Доменика пустила её в свою кровать, что было весьма кстати – Невена очень замёрзла, а Доменика всегда горячая.
Милька принесла кусок пирога – она знала, что девочек не кормили во дворце, и догадывалась, что от настоятельницы тоже ждать особой внимательности не приходится.
– Рассказывай, – потребовал кто-то из девочек, – Биляна говорит, что ты так понравилась королеве, что она тебя удочерила. Что ты сделала? Вышила гобелен за пять минут своим магическим способом? Сплела ей кружево с цветами и птицами?
– Не болтай глупости, Адриана, – осадила её Милька. – Глухой не дослышит – сам придумает. Невена всегда была принцессой. Я помню, как тебя привезли нам, Невена, почти шестнадцать лет назад, совсем крохой. Настоятельница объясняла им, что у нас приют только для девочек, которые хотя бы есть сами умеют, но тебя привёз сам князь Радослав. Он просто пригрозил, что если мы не доследим, и с тобой что-то случится, сёстры обители найдут приют в Эльноте.
– Я всегда была не подарок, да, Милька? – усмехнулась Невена с набитым пирогом ртом. – Поэтому ты позволила королеве надеть на меня венец, что знала, что он меня не убьёт?
Милька закрыла лицо руками.
– Я готова умереть за каждую из вас, вы все мне как дочери. Я пыталась успокоить тебя, чтобы ты поверила мне и надела венец.
– А я подумала, что ты позволяешь мне вырубить этого мерзкого Милоша и сбежать!
– Это было жестоко, ты не находишь? Бедный мальчик. Я спросила потом у лекаря, он сказал, что ему не поправиться раньше Николиного дня.
Невена присмирела.
– Мне жаль, правда. Я, наверно, больше никого убивать не буду, никогда. Ну, постараюсь, во всяком случае.
– Так что, теперь тебя заберут во дворец и ты будешь ходить в парче и бриллиантах?
– Их всех троих забирают во дворец, – поправила её Милька, – Невену, Доменику и Биляну. Доменику берут в девичью – кастелянше очень понравились её кружева и то, какие мелкие стежки она умеет делать. Если ты будешь очень стараться, то со временем будешь шить платья для самой королевы. Биляну берут на кухню. Я всегда говорила, что у тебя талант. У королевы – лучшие повара, и тебе следует учиться у них! И тогда рано или поздно ты будешь готовить для самой королевы.
– А Невену возьмут в наследницы, и если она будет себя хорошо вести, то сама станет королевой и будет выходить в моих платьях к обедам, которые приготовит Биляна! – засмеялась Доменика.
– Всё это очень мило и даже слишком хорошо, – задумчиво произнесла Невена, – но меня не покидает ощущение, что я что-то упускаю. Этот князь Радослав – он мой отец?
Милька замерла, а потом отрицательно покачала головой.
Девочки заинтригованно уставились на неё.
– А кто мой отец? Он ещё жив? Кто-то из придворных? Если честно, я до сих пор ни разу не слышала про принцессу Катарину, и не знаю, кто был её мужем.
Милька поёжилась.
– Может, тебе лучше спросить королеву? Или вообще не знать? Быть дочерью принцессы – разве этого мало?
Невена насторожилась.
– В чём дело, Милька? Я незаконная? Но этого не может быть, венец Архана не признал бы наследницей незаконнорожденную. Он простолюдин? Да не поверю никогда.
– Скажи ей, Милька, – попросила Доменика, - а то я скажу. Шила в мешке не утаишь, многие ещё помнят, чьей женой была принцесса Катарина.
У Невены сжалось сердце.
– Чьей? – срывающимся голосом спросила она.
– Ты дочь Феона, короля Эндилока. Того, который сжёг горожан Камеорда в соборе святой Девы.

***

На секунду ей показалось, что что-то должно произойти. Разбиться стекло, разорваться сердце, хлопнуть дверь в конце концов. Ничего не произошло.
Милька пересела на кровать Доменики и обняла Невену.
– Послушай... –  начала она, и тут Невена разревелась, как ревела в первый раз, когда Доменика рассказывала ей о сгоревшем соборе, когда им было по семь лет. Доменика не могла этого помнить, ей было всего несколько месяцев от роду, но она была одной из немногих, кто уцелел.
Войска Эндилока прошли весь Архан победным маршем, и в день, в который они взяли штурмом столицу, сожгли собор, в котором прятались уцелевшие. Их было пять или шесть тысяч. Король Феон тогда был принцем и лично возглавлял штурм. Они не пожалели ни девиц, ни старцев, ни младенцев.
И это чудовище было её отцом.

Ничоси.
До лавстори тут как до морковкина заговенья. Главгерой за кордоном и до него добраться надо. А это приключения))

Я солью финал))) Для полноты сходства))

Так, с именами и названиями пока полный беспорядок, буду вычёсывать. Написала и даже не прочитала, пора работать, а выложить хочется, если что - да, всё переделаю.

Королева вышла на террасу и подставила лицо ветру. Ветер тут же воспользовался этим, чтобы вытянуть пару локонов из её причёски. Королева почти улыбнулась и села на краю балюстрады.
Посланцы из Свейна принесли хорошие вести. Четыреста всадников из Нижней Равнины встанут весной под её знамёна, и, кроме того, почти две тысячи лучников.
Долгий труд последних десяти лет позволил ей привести всех баронов к пониманию, что отказывать своей королеве бесчестно. И крайне опасно к тому же.
– Ваше величество, князь Радослав просит его принять, – едва слышно прошелестел за её спиной паж, заменивший Милоша – королева не запоминала имён тех, кто служил ей меньше нескольких лет.
Меньше всего сейчас хотелось видеть князя Радослава. Королева прекрасно знала, о чём он будет говорить с ней.
– Зови, – вздохнула она, встала и пошла вдоль балюстрады к лестнице. Князю в последнее время тяжело ходить, время не пощадило его, ну так пусть прогуляется с ней по парку.
Князь следовал за ней, не нарушая её задумчивости, ожидая, когда она сама с ним заговорит и втайне любовался гордыми линиями её спины и шеи, светлыми волосами и маленькими ступнями в синих бархатных туфлях.
– Что слышно из Корамора? – наконец спросила она.
– К весне бароны будут готовы выполнить свой долг, – ответил он. – Полагаю, мы соберём под стенами Камеорда до двадцати тысяч воинов. Это почти вдвое больше, чем всё войско Феона. Мы усилили патрули на побережье и в горах, и теперь я уверен, что за последний год ни один лазутчик не перешёл границу в Эндилок. Они знают наверняка, что мы готовимся к походу, вот только не знают насколько мы готовы, даже не догадываются. Вот только все наши усилия бессмысленны, если ведьмы не смогут разорвать Цепь Грея.
– Может, нам послать нескольких ваших баронов в Синий лес? - с невидимой усмешкой молвила королева. – Вы сможете возглавить этот поход и лично убедиться, всё ли делают ведьмы, чтобы найти Край Цепи. За последний год в лесу пропало 11 ведьм, не зелёных девчонок, а умных, опытных, прекрасно обученных ведьм.
Князь помрачнел и закаменел лицом.
– Если вы прикажете в Синий лес – значит, в Синий лес. Если это поможет порвать Цепь... – Он помолчал, собираясь с мыслями. – Кое-кто из баронов предлагает идти морем, но это верная гибель. Нам не перевезти ладьями такое войско за короткий срок, да и подвоз припасов не устроить, нас перебьют теми же мелкими партиями, какими мы будем высаживаться на берега Алиона. Горами мы идти не можем, там всего один перевал, нас перебьют как в мышеловке. Между ними Иверийская равнина... – он прикрыл глаза. – Я знаю её как свои пять пальцев. Мы можем пройти одним клинком через Илот, можем разделиться и пройти вдоль Авы и Брена, можем незаметно подойти лесами к крепости Эйн, и, взяв её, уже беспрепятственно дойти до самого Кореона. Мой отец и дед ходили этими дорогами, а есть и другие, и много. Я сам ещё девятнадцать лет назад довёл свой отряд до Сторна, но теперь вдоль границы лежит Цепь Грея,  подумать только, её сплёл мальчишка, пусть и маг, но всего лишь мальчишка. Иногда я думаю, что я мог встретить его в тот день битвы за Камеорд, и свернуть ему шею одним движением.
Королева кивнула.
– Это бы решило много проблем, и не только с Цепью. С Цепью мы рано или поздно справимся. С тех пор, как ведьмы Бренской обители выяснили природу Цепи, это всего лишь дело времени. Правый Край Цепи известен, но добраться до него пока невозможно – он находится в замке Кронинг на утёсе на берегу Эльнотского моря, и замок этот неприступен. Левый же Край потерян Греем в Синем лесу. Удивительно, что он выжил после плетения. Думаю, он сам на это не рассчитывал, поэтому и закончил Цепь в таком гиблом месте, откуда почти никто не выходит. Полагаю, первоначально они планировали плести Цепь от Кронинга до Эйна, и охранять оба Края. Но что-то сорвалось, и он завёл Цепь в Лес. Они тоже не знают, где Левый Край. Но наши ведьмы найдут его первыми. И тогда вы двинете наши войска на Эндилок.
Князь утвердительно склонил голову.
– Если мы перейдём Цепь, мы за два месяца положим ключи от Кореона к вашим ногам.
– Этого мало, – почти улыбнулась королева. – Мне нужна голова Феона, прелестная головка королевы Элизабет и принц Кёвин, живой. Я хочу узнать, правда ли так забавно смотреть, как умирает твой враг, как умирали мои братья Стефан и Радош.
– Как прикажет моя королева.
Королева кивнула, как-то неосязаемо давая понять, что аудиенция окончена, но у князя было ещё к ней дело, и королева это знала. Впервые в жизни он позволил себе проигнорировать намёк королевы.
– Вам ещё что-то нужно от меня? – холодно спросила она.
– Ваше величество, сегодня вы представляете Совету вашу наследницу, принцессу Невену. Я не осмелился бы напомнить вам, но вы, несомненно и сами не забыли, что шестнадцать лет назад вы обещали мне её в жёны. Я прошу того, что моё по праву. Я прошу, чтобы вы представили сегодня наследницу моей невестой.
Королева чуть улыбнулась. Радомир снова залюбовался ею.
– Что же, – кивнула она. – Но вам следует соблюсти обычай. Вы можете сегодня просить её руки у меня, у Совета и у неё самой. И я вам не откажу.
Князь скривил губы в усмешке. Он знал, что борьба не будет лёгкой. Ну что же, он любил тяжёлые битвы. И никогда не упускал того, что его по праву.